Захлопнув за спинами дверь, Тиниара заметила, как всё изменилось. Они остались наедине, причём не так, как это было пару мгновений назад, в пустом коридоре. Греты в комнате не было. Дил, всё ещё сжимающий ладошку Тин, медленно, словно неуверенно, потянул её к себе. Ему хотелось обнять ей, но без позволения он не смел даже коснуться девушка. Девушка встала перед ним, подошла очень близко, и всё же недостаточно. Ему было мало этого. После всего, что произошло, после всех разбившихся и, неожиданно, вновь воссиявших надежд. После сказанных и несказанных слов.
— Я люблю тебя, — тихо повторил он, и Тиниара вдохнула сквозь зубы, чувствуя, как сердце выламывает рёбра. Она едва держалась на ногах — подгибались колени, а голос и вовсе не слушался. Тин подняла правую руку и дрожащими пальцами схватилась за рубашку, притягивая парня ближе. Говорить она не могла, но это ведь и не обязательно, правда? Их губы встретились, и оцепенение мгновенно спало, раскрепощая их и подсказывая, что делать. Пальцы путались в волосах, сминали одежду, робко изучали тела. Тиниара помнила, как во сне касалась его тела, и ей так хотелось ощутить это в реальности. Она вытянула край рубашки — вышло далеко не так легко и изящно, как ей хотелось, и щёки девушки залились краской от смущения. Но отступать было поздно — Тин коснулась пальцами его живота, чувствуя, как ладони Дилиана скользят вниз по спине, и по тонкой шёлковой юбке…
— Эм, — растерянный голос за спиной заставил их замереть. Впрочем, Дил не отстранился, продолжая сжимать её в объятьях, хоть и вернул руки на талию девушки. Грета не решалась пройти в собственную комнату. — Мне зайти позже?
— Нет, — ответил за Тиниару Дил, и добавил, усмехаясь возмущённому взгляду. — Мне нужно на занятия. Увидимся вечером?
Тин расстроенно вздохнула, и он чмокнул девушку в нос, прижал к себе сильнее напоследок и ушёл, кивнув на ходу Грете.
1.02
— Я тебе поесть принесла, — Грета подняла свёрток, который держала в руках, словно всё ещё пыталась оправдать своё появление. И всё-таки не стерпела. — Тин, вы чем здесь занимались-то?
— Не тебе мне о нормах морали рассказывать, — ответила Тиниара, тут же пожалев о своих словах. Они могли показаться грубыми, хотя девушка вовсе не имела в виду ничего дурного. Впрочем, Грета лишь кивнула в ответ, задумчиво глядя в сторону.
— Видела, значит. Ну конечно. А я, наивная, надеялась, ты меня не заметила. Только вот осуждать не надо, природы этих чувств я не понимаю и вряд ли могу им сопротивляться.
— Что это значит?
Грета прошла в комнату, положила свёрток с едой на стол и села на один из стульев. Тонкие пальцы тут же принялись теребить кружевную скатёрку, девушка нахмурила брови и вздохнула, отчего хрупкие плечи вздрогнули.
— Читала книгу с проклятиями? Их там много, но одно всегда не давало мне покоя. Два человека обречены не стареть и жить вечно до тех пор, пока не соединят свои сердца. «И притяжение их друг к другу будет настолько велико, что сломает любые преграды. Только неспособны они обрести счастье, и потому обречены на вечные страдания или короткую тяжёлую жизнь». Цитата точная, я за последнее время столько раз перечитывала, сколько за всё время учёбы не пришлось. Всё хотела найти лазейку, но знаешь, кажется, её нет. Я понять не могла, ну, будешь ты жить вечно, если свою половинку не встретишь, и что с того? Это ведь хорошо. А если встретишь, то что плохого случится? Вот он твой родной человек, ближе невозможно! А теперь так жутко становится… всё подвоха жду. Аншари говорит, всё это древние сказки, но я-то слышу, как у него голос дрожит, когда он врёт. Может статься, у нас только и есть, что вот эти ночи.
По щеке Греты скатилась слеза, и Тин бросилась её обнимать. Боль подруги была такой знакомой, что на границе осознания невольно завертелась мысль, сконцентрироваться на которой Тиниара не успела. Грета, смущённая своей слабостью, заявила, что ей тоже пора на занятия и быстро ушла. Оставшись в одиночестве, Тин оглянулась, не веря, что последний раз была в этой комнате всего несколько дней назад. Сейчас она казалась знакомой, но чужой, как спальня в родительском доме, где ты больше не живёшь.
Девушка приняла ванну и переоделась в чистые вещи, поела и присела на кровать с любимой книгой, только вот почитать не удалось — едва голова коснулась подушки, глаза сами собой закрылись, погружая Тин в глубокий вязкий сон. Настолько глубокий, что громкий стук никак не мог сквозь него проникнуть, заставляя мужчину нервничать. Тот ещё несколько раз ударил кулаком по двери, а потом в сердцах пнул её, разражаясь ругательствами. За девчонкой прислали целый эскорт, и если не выкрасть её прямо сейчас, то ситрайцы уже не смогут её достать. А значит, что он огорчит своего короля... Этого нельзя было допустить. Дело было не в его верности — хотя Дилькионниль боготворил своего повелителя — в первую очередь, он боялся наказания, что могло последовать за такой ошибкой. Отлучение от священных лесов, запрет на возвращение домой, и, как следствие, сокращение жизни. Нет, он не мог позволить этому случиться.
Мужчина вздохнул, концентрируясь на защитном заклинании, не позволяющем ему открыть эту чёртову дверь. Об этом своём даре целитель, разумеется, не упомянул при трудоустройстве в академию. Скрыть его оказалось поразительно просто: рекомендации из королевского дома творят чудеса, и проверка на определение дара была формальной — их интересовало лишь то, может ли он влиять на разум студентов. Как люди вообще умудряются выживать, оставаясь такими беспечными? Заклинание висело перед ним тонкой паутиной сверкающих нитей. По-хорошему его нужно было сорвать — тогда бы ничего не указывало на его вмешательство, но времени оставалось слишком мало. Люди, что за ней приехали, могли уже подниматься по лестницам академии. Дилькионниль просто вплёл в него новую нить, позволяющую ему открыть дверь. Едва попав в комнату, мужчина бросился к кровати, на которой спала Тиниара, и грубо встряхнул девушку за плечи.
— Вставай!
— Что случилось? — она испуганно уставилась на него своими огромными голубыми глазами. Для человека малышка была довольно симпатичной, и этот доверчивый взгляд на секунду заставил мужчину почувствовать себя виноватым. Впрочем, это быстро прошло.
— За тобой прислали солдат. Из личной охраны короля. Говорят, принца нашли… — не моргнув, солгал Дилькионниль.
— Эрика? Он в порядке?
— Он во всём сознался, Тиниара. Сознался, что спланировал покушение. И что ты помогала ему.
— Но ведь я… — голос девушки надломился и затих, мужчина, всё ещё сжимающий её плечи, почувствовал, как она задрожала.
— Не виновата? — ехидно спросил он, на что девчушка лишь затравленно кивнула. — Думаешь, это будет иметь какое-то значение? Ты участвовала в убийстве всей королевской семьи, в лучшем случае тебя закроют в самой гадкой тюрьме на остаток лет, а в худшем — казнят на дворцовой площади.
— И что мне делать? — вот оно. Паника затуманила её разум, заставляя цепляться за любую возможность остаться в безопасности. Надо было лишь стать её спасителем.
— Я могу помочь тебе сбежать. Мой король защитит тебя, даст тебе кров. Но идти нужно сейчас, понимаешь?
Тиниара кивнула, поднимаясь с кровати, машинально взяла с прикроватного столика осколок чёрного кристалла и обернулась к эльфу. Голова была словно в тумане — Тин вообще казалось, что она ещё спит, и всё это дурной сон. Но сердце в груди билось так сильно, что сомнениям места не оставалось. Нужно бежать. Она задержалась лишь надеть туфли, и так, в чём была, помчалась за целителем. Тот повёл её вглубь академии, уводя далеко от единственного известного ей выхода.