— Это вчерашняя, — пробормотала Тин, непонятно почему рассмеявшись своему ответу.
— Вчерашняя? Боги, что они с тобой делают?
— Помнишь, я жаловалась, что система обучения в нашей академии ни к чёрту? Ты даже не представляешь, как сильно я ошибалась.
— Они так учат тебя? — Дилиан схватился за голову, стараясь унять панику. — Тин, ты должна рассказать мне всё, что…
Дослушать она не успела — дар швырнул её обратно в собственное тело, со всеми возможными откатами. Голова закружилась, её затошнило, кожу закололо, свело пальцы на руках и ногах. В глазах потемнело так сильно, что разглядеть ситрайца ей удалось не сразу. Он что-то говорил — оказалось, что у неё ещё и в ушах звенит.
— Вот теперь у нас есть с чем работать, — резюмировал палач.
2.03
— Ты хоть понимаешь, что это? — спросил Тиниару её «наставник» на следующий день. После того как девушка потеряла сознание, камень у неё отобрали, и теперь она жадно смотрела на свёрток, что лежал на столе.
— Артефакт. В книге, которую я читала, его называли симбиотическим.
— У каждого такого камня есть имя. Ты бы знала, если бы использовала его чуть дольше. Но он ещё не успел раскрыться, хоть и поработил тебя.
— Что значит, поработил? — Тиниара на мгновение оторвала взгляд от свёртка. Ненависть к палачу отступила перед жаждой понять природу своего дара и возможности контроля над ним.
— Симбиотический, ты сама сказала. Он даёт тебе власть над твоим даром, но взамен берёт то, чего ему не хватает. Живёт. Питается. И будет требовать от тебя оплаты.
— Какой ещё оплаты? — нахмурилась Тиниара. До этого момента она не ощущала, что камень чего-то от неё требует. Она чувствовала только то, что он ей давал: силу, контроль, даже уверенность в себе.
— Я не знаю. Они отличаются, каждый требует своего. Мы выясним, со временем.
— Вы больше не будете меня пытать? — тихо спросила Тиниара. Потупила взгляд, понимая, что ответ, который она сейчас услышит, её не устроит. Впрочем, ей почему-то не было страшно. Обидно? Да. Грустно? Немного. Возможно, она злилась. Но страх пропал, словно за ненадобностью. Какой прок от него? Боль всегда была рядом с ней, так почему она так переживала из-за неё раньше?
— Правила немного поменялись, но суть та же. Сейчас ты должна как можно дольше продержаться на другой стороне. Вернёшься — будет больно, — мужчина подтолкнул камень, призывая её начать. Тин аккуратно взяла его двумя пальцами и переместилась.
* * *
Луна сияла в небе огромным блином. Мороз был таким, что кости во всём теле мгновенно начали болеть. Холодный воздух сковывал лёгкие, ветер выдувал из-под тонкого платья остатки тепла. Какая пытка лучше? А может быть, если она продержится достаточно долго, он вообще не будет её пытать?
«Будет», — промелькнуло в голове. Ему это явно нравилось, а с учётом времени, что он проводил в комнате с Тин, других увлечений у мужчины скорей всего не было. Девушка обхватила себя руками, чувствуя, как начинает кружиться голова. Откат при обратном перемещении не был так ужасен, как в прошлый раз, но в глазах всё равно потемнело, в ушах зазвенело и забилось сильнее сердце. Ещё не успев до конца прийти в себя, Тин почувствовала, как начинают гореть предплечья. На контрасте с недавним холодом этот жар был невыносим. Наверное, она кричала. Пыталась погасить пламя, медленно растекающееся по всему телу, но лишь потеряла сознание.
* * *
Дилькионниль сидел на полу под дверью пыточной камеры. Теоретически ему ни к чему было проводить здесь столько времени, но заниматься своими делами, развлекаться и общаться с другими гостями целитель не мог. Только не сейчас, когда девушка, которую он обманом привёл к ситрайцам, кричала от боли. Они находились довольно близко к границам священного леса, в закрытом крыле дома наместника — подальше от бездельников, прибывших сюда на празднование Великого Благословения. Ни к чему было раздражать слух высокопочтенных господ дикими воплями. Праздник только через неделю, но народу уже съехалось столько, что избежать назойливого общения было сложно.
После того как мужчину причислили к свите принца, любимца нынешнего короля, спрос противоположного пола на целителя резко возрос. Ещё пару месяцев назад его бы это порадовало, но сейчас веселиться не получалось. Может быть, время, что он провёл среди людей, не давало ему больше относиться к ним как к полуразумным существам. Краткость их жизни заставляла их… жить. В бешеном темпе. Меньше откладывать на потом, меньше оглядываться на окружающих. Ситрайцы по сравнению с ними так статичны, так подчинены страху. Только помолвка у них может длиться до пятидесяти лет, за это время люди успевали влюбиться, создать семью, родить детей и даже умереть… так разве можно судить их за необдуманные поступки?
Крик за дверью перешёл на новую ноту и неожиданно затих. Может быть, Тин переместилась? Но ведь Дилькионниль отчётливо слышал, как в прошлый раз, когда было тихо, Асскиммиль считал вслух, как и всегда. Неужели она телепортировалась дважды? Это было бы впервые за всё время, что она здесь. Диль поднялся на ноги и замер у двери, стараясь унять накатившую панику. Криков больше не было. И стонов. Вообще ничего. Лишь зловещая тишина. Заклинание, не позволяющее открыть дверь, он смёл за считаные минуты. Ворвавшись внутрь, увидел обмякшую в стуле Тин и нависшего над ней мужчину. Сила стояла в воздухе плотным туманом — ублюдок продолжал пытать девушку, несмотря на то, что она явно не реагировала на боль. Целитель рванул вперёд, замахиваясь кулаком и ударяя палача по лицу.
— Ты не видишь, что убиваешь её? — зарычал он, хватая мужчину за ворот рубашки и поднимая кулак для ещё одного удара.
— Это моя работа, парень, — усмехнулся Асскиммиль. Притворялся, что всё в порядке, но всё же отодвигался. — Я делаю то, что мне приказал наместник. А ты слишком привязался к этой девчонке.
— Тебе приказали убить её? — злобно поинтересовался целитель, отпуская палача. Стычка была бессмысленной и лишь усложнила бы ему жизнь. Лучше помочь девушке.
— Я делал то же, что и вчера. Чего ты так всполошился?
— У неё переохлаждение. Посмотри: кожа и губы синие, судороги, сердце еле бьётся, — Дилькионниль подхватил её на руки, толкнув ногой дверь, пронёс в комнату и уложил на кровать, — А ты нагреваешь локальные участки тела, толкая холодную кровь к сердцу. Так оно и остановиться может. Согрей целиком. Только не надо кипятить ей мозги.
— То есть я должен делать твою работу? — Асскиммиль удивлённо поднял брови. Это надменное выражение лица… а ведь он даже не был чистокровным ситрайцем. Повезло, что мать была приближённой самого́ короля, иначе его ещё при рождении выбросили бы из священных лесов. За пределы обители он никогда не выходи́л, а к людям был крайне нетерпим — мы всегда ненавидим тех, кто напоминает нам о наших недостатках.
— Если бы не ты, она бы не умирала, — раздражённо заметил Дилькионниль. Мужчина вновь усмехнулся, но сосредоточился на даре. Температура тела девушки медленно увеличивалась — она начинала согреваться. — Всё, дальше я сам. Убирайся.
Асскиммиль вышел, оставляя их одних. Целитель какое-то время поддерживал работу кровеносной системы, и лишь убедившись, что кровь поступает во все части тела, занялся локальными повреждениями. Лёгкое обморожение, ожоги, повреждённые сосуды. Методично собирал её тело, забывая на время о том, что совершил. Ненадолго, впрочем — едва закончив, он замер, всматриваясь в измазанное кровью лицо. Боги, что же они делают? Неужели нет другого способа обучить Тиниару? Целитель уже собирался уйти, но девушка вцепилась пальчиками в его руку и пробормотала сквозь забытьё:
— Не уходи.
Из лёгких выбило воздух… сердце заколотилось так, что стало больно в груди. Он прилёг на кровать, обнимая ещё не до конца отогревшееся тело. Малышка расслабилась, прижимаясь к нему плотней. Дилькионниль тяжело вздохнул, погладил её по спутанным волосам. Он должен вытащить её отсюда.