Дома Анна первым делом вытряхнула на туалетный столик содержимое нарядной коробочки, выстроила тюбики в ряд, немного удивившись тому, что их оказалось целых три, и углубилась в изучение инструкции. Вроде все понятно: встряхнуть, смешать, намазать, и через полчаса вы превращаетесь в брюнетку.
Черный, большой, пушистый шар изящно приземлился на угол трельяжа, спикировав с самого верха книжного шкафа. Анна улыбнулась, посмотрев на любопытную усатую мордочку с огромными янтарно-желтыми глазами.
– Ну что, Каспер, попробуем? – спросила она у кота.
Тот деловито обнюхал один флакон, другой, чихнул и недовольно мяукнул, выражая неодобрение.
– Бедняга. Запах не ахти, правда? Но придется потерпеть. Мы с тобой люди солидные, и прическа нам нужна солидная, а не какие-то там перышки.
Каспер мяукнул еще раз и спрыгнул на пол. Мол, ты, хозяйка, как хочешь, а я буду держаться от всех этих глупостей подальше. Шкурка кота и в самом деле искрилась, переливаясь на свету.
Все действительно оказалось очень просто. Через тридцать минут, смыв краску и ополоснувшись бальзамом, Анна убедилась, что ее волосы вновь стали равномерно-черными. Окрашенная прядка почти не отличалась по цвету от остальных волос. Довольная результатом, Аня тряхнула черной гривой перед зеркалом. В эту минуту она случайно увидела в нем отражение циферблата настенных часов и тихо охнула: растяпа, через полтора часа поезд отправится по расписанию, и если она не поторопится, то он отправится без нее. О том, что скажет по этому поводу Петр Иванович, лучше даже не думать, чтобы лишний раз не расстраиваться.
Когда Анна, тяжело дыша, вбежала в вагон, до отправления оставалось не больше пяти минут. При виде абсолютно пустого купе ее сердце подпрыгнуло от радости. Неужто небеса смилостивились над ней и она до конца пути останется без попутчиков? Это было бы просто прекрасно, но чудес, как принято считать, на свете не бывает. Она как раз заталкивала под сиденье дорожную сумку, когда дверь за ее спиной плавно отъехала в сторону, и на пороге купе возник улыбающийся мужчина в джинсовом костюме. Анне хватило одного взгляда, чтобы догадаться – путешествие будет не из приятных. Такой тип мужчин раздражал ее больше всего: влюбленные в себя, они были абсолютно уверены, что окружающие просто не могут не восхищаться их «уникальной» персоной.
Мужчина сладко улыбнулся симпатичной попутчице, очевидно, предвкушая приятную поездку, вежливо поздоровался и, забросив свой багаж на верхнюю полку, удобно расположился напротив, бесцеремонно разглядывая девушку.
Теперь Анна мечтала, чтобы в ее купе оказался еще кто-нибудь, желательно, мать семейства, пусть даже с двумя самыми раскапризными детишками. Но поезд тронулся, и она поняла – этот рыжеватый блондин – ее наказание на ближайшие сутки.
Полчаса мужчина сидел молча. На первый взгляд в его внешности не было ничего неприятного. Он скорее всего принадлежал к богемным кругам, как определила Анна, отметив длинные волосы, расчесанные на прямой пробор, и рыжеватую шелковистую бородку. Наконец она поняла, что именно ей так не понравилось в его лице: глаза. Очень светлые и настолько большие, что это казалось неестественным.
Сразу после появления попутчика Анна достала из сумочки заранее припасенную книжку и старательно уставилась в нее, чтобы пресечь на корню любые попытки завязать знакомство. Но молодой человек, очевидно, понятия не имел о подобных тонкостях или относился к ним наплевательски. Когда ему надоело молча пялиться на соседку, он заговорил. Голос у него оказался на удивление приятным, в отличие от внешности.
– У вас нос очень красивой формы, – изрек он. Анна подняла глаза от книги и вежливо улыбнулась. – Нет-нет, не поднимайте головы! – воскликнул он, театрально взмахнув рукой. – Вы представить себе не можете, насколько прекрасны сейчас, вот так, с опущенными ресницами.
Анна недоуменно приподняла брови, по-прежнему не произнося ни слова.
– А вот губы вы красите неправильно, – без перехода сообщил он. – Этот цвет вам не идет. И вообще, вы должны накладывать на нижнюю губу более темный оттенок, чем на верхнюю.
– Вы что, косметолог? – равнодушно осведомилась Анна, даже не стараясь казаться вежливой.
На тон, каким была сказана эта фраза, он не обратил ни малейшего внимания, зато ее смысл оскорбил его до глубины души.
– Помилуйте, – обиженно возразил он, – я визажист!
– Простите, – сказала Аня, насмешливо улыбнувшись и сверкнув глазами. – Не вижу особой разницы.
Рот мужчины капризно скривился, но девушка была на редкость хороша, и он подавил раздражение. Анну совершенно не волновало душевное состояние попутчика. Она снова уткнулась в книгу, надеясь, что ее намеренная грубость заставит его наконец оставить ее в покое.