А вот мулла и крутые ребята, стоящие за его красноречивой белибердой, неудачниками явно не были. Они-то оставляли свои жизни при себе, к тому же деньги гребли лопатой!
Счастье – это умение красиво и выгодно (ну да, выгодно красиво!) обставить факт личного существования.
Они вовсе не лишены ума. Пытались его раскусить. Таких, как он, подозреваемо безверных, они не любят. Боязно давать оружие человеку, не верящему в их Бога. Идея – сильнейший мотиватор. Да, они платили каждому смертнику какую-то сумму, но, по правде говоря, копейки. Почему тогда ему положили на счёт больше? В десятки раз больше обычной «зарплаты» за самоубийство с прицепом в сотни человеческих, по соседству оказавшихся жизней?
Не разжалобил он их рассказами о тяжелобольной сестре. Какая она ему сестра, брехня всё это. И они наверняка прознали про его наивную ложь. Но согласились и выплатили стопроцентным авансом требуемую сумму. Причина? Надеются после его ухода завербовать эту несчастную девицу.
Вот это наваждение он, гордящийся своим рациональным рассудком, никак не мог объяснить. Увидел в Инстаграме фотку незнакомой девчонки, на вид лет двадцати. С жалобным текстом внизу: собираем, мол, деньги на пересадку почки. Девчонку угораздило родиться с недоразвитой почкой, и без двух полноценных почек она не сумеет стать матерью. Никогда.
Он вообще-то отродясь не вёлся на подобные соплераспускания.
Мир жесток, выживает сильнейший. Родился ущербным – сдохни. Скольким молящим глазам с подобных идиотских фоток он посылал в ответ бесплатную холодную усмешку.
А тут словно солнечный зайчик залетел в ледяное, давно мёртвое сердце и коснулся его давно забытым (или никогда не ведомым) неземным теплом. Не прикосновение – ожог, вот что он ощутил!
И с того мгновения не имел сил и желания изгнать её взгляд из оставшихся дней собственной, медленно утекающей жизни…
Может быть, это и роднило их – факт неотвратимой, причём скоро неотвратимой смерти? Возможно. Точно он не знал.
Здесь знание рассудка оказывалось лишним.
Он знал печёнкой, подвздошьем чувствовал: между ними есть невидимая, но прочная связь.
Удивительно, но он вовсе не хотел её как женщину! Ощущение приближающейся смерти обострило в нём сексуальную потребность. Наверное, бессознательная часть души продолжала цепляться за жизнь…
Самоудовлетворение вышло в приоритет имевшихся в его распоряжении ценностей. С кем только не было у него секса в пределах воображаемой реальности! Дали бы ему волю уйти в эту реальность полностью и навсегда…
Но они, крутые парни, стоявшие за велеречивым лжесвященником, не отпустят его ни в какое иное пространство, кроме реальности личного небытия.
Поэтому и денег дали заранее, правда, тоже виртуальных, мёртвым числом застывших где-то там, в каком-то банке, прицепом к комбинации лично за ним закреплённых цифр… Виртуальные деньги на виртуальном счету…
За вполне реальное массовое убийство.
Он может их снять хоть сейчас, но не будет этого делать. Парни прекрасно знают и эту часть его плана.
Всё равно, как бы он ни отрицал факт собственной отличности от лузеров по вере, он во всём идентичен им. Просто у него другая вера. Непонятная ему самому, но вера.
Вера в то, что жизнь, более счастливая и оттого более настоящая, может продолжиться если не в нём, то к ком-то другом. В этой наивной девахе с экрана смартфона. Той самой, которая мечтает получить шанс на счастье, получить почку и родить ребёнка.
Ребёнка, чужого ему по крови, но родного по душе.
Он ведь оплатит его появление в этом мире!
Он ни разу не задумывался о первичности материи или духа. И о том, обладает ли подлинной свободой выбора.
Или является инструментом в чётко отлаженной системе?
Метафизика не волновала его ничуть. Но гнев в душе, спрессованный в болезненно плотный ком, сочился кровью и требовал выхода.
Душа, освободившаяся от гнева… Пусть даже ценой сотен невинных жизней… После смерти он обретёт долгожданный покой. Он выродит ненависть и ярость в этот бездушный и враждебный мир.
А после придёт новая жизнь, очистившаяся от зла и оттого более счастливая…
Родить того, в ком продолжится его неудавшаяся жизнь, его нерождённая мечта, не совершённое им добро…
Почему дети должны только лишь отвечать за грехи родителей, но не становиться счастливее за них? Вместо них? Наперекор их нечистоте?
Он не знал своих родителей. В детском доме сказали, что он был найден на помойке. Его подобрал бомж и принёс на базар продавать. Как овощ, как картошку. Бомжу были нужны деньги на бутылку.
Бутылка была его счастьем.
А сам он тогда и был овощем, почти мёртвый, обессиленный голодом и стылым октябрьским воздухом, новорождённый комочек отказной жизни…