— Излечившись, они быстро распространят информацию о чудодейственном средстве, которое не только избавляет от зависимости, но вдобавок омолаживает организм.
— Допустим, — кивнул Жуков.
— В результате к вам хлынут тысячи желающих толстосумов. Поправить здоровье и помолодеть охота каждому.
— А сам? Ты эти таблетки принимаешь?
— Нет. И вам не советую.
— Почему?
— Вы же свою продукцию тоже не употребляете.
— К чему она приводит, знают все. А твои таблетки?
— За все хорошее рано или поздно приходится платить, — ответил Анисим. — Мое лекарство лет через пять втрое повышает риск умереть от сердечного приступа. Но это ведь легкая смерть, не правда ли?
— Возможно, — задумался Полководец. Если бы собеседник принялся уверять, что средство абсолютно безвредно, то разговор на этом бы и закончился. Но таблетки оказались отнюдь не безобидными. — Сколько товара имеешь на руках?
— Несколько сотен тысяч доз. Их желательно распространить в ближайшие сорок дней. Готов вложить в дело и собственные немалые деньги, чтобы потом иметь долю с прибыли.
— Не пойму я тебя, Анисим. Почему пришел ко мне? Деньги имеются, рецепт, если Виталик не соврал, знаешь…
— К сожалению, не я один, — придумал на ходу Онзи. — Но у конкурента пока нет партии товара. Получит ее, самое раннее, через два месяца. К этому времени рынок должен быть нашим. С вашими связями полагаю, это сделать несложно.
— Возможно.
Агент Зира наконец пробил брешь в стене недоверия. Требовалось закрепить успех.
— На какой счет перевести деньги?
— А ты не боишься, что я просто возьму их, а сотрудничать с тобой не буду?
— Нет.
— С чего вдруг такая уверенность?
— Свое я могу забрать в любой момент. А при большом желании — и чужое прихватить. Даже из самого надежного банка.
— И каким образом?
— Хотите посмотреть?
— Заинтриговал.
— Я позвоню, с вашего позволения?
— Звони.
Онзи набрал номер Гурзаева:
— Рустам, мы тебя ждем.
Через секунду в комнате объявился кавказец:
— Здравствуйте, уважаемый.
Полководец молниеносно выхватил ствол. Едва удержался, чтобы не выстрелить:
— Кто это?
— Мой ученик.
— Как он здесь оказался? Или мне это кажется? Гипноз?
— Нет, телепортация. Для него вообще не существует стен.
— Не верю!
— Своим глазам или мне?
— Пусть он исчезнет! — распорядился Жуков.
По знаку учителя кавказец выполнил приказ.
— Опасный ты человек, Анисим.
— Но я ведь не собираюсь с вами враждовать, Никодим Васильевич.
Когда я рассказал Семену обо всем, что случилось сегодня утром, он надолго задумался. С минуту парень смотрел куда-то сквозь стены, потом сфокусировал взгляд на мне:
— Зеркало было треснутым?
— Точно. Кстати, помнишь мой первый сон, в котором я тебя видел с зеркальными глазами?
— Ну…
— Я тогда не упомянул одну деталь: именно трещина в зеркале помогла избавиться от оков.
— Откуда она взялась?
— После моего удара.
— Мне в глаз?
— Ну, это же сон… — Все равно почувствовал себя неловко.
— Твою ж недосказанность и мать ее путаницу под рентген прозорливости! А ну, пойдем к зеркалу!
Мы перебрались в прихожую.
— Нет, это слишком большое. Жалко бить. Надо у Виктора спросить.
— Он за хлебом ушел, но у нас в комнате есть настольное. С две ладони.
— То что надо! Неси.
На кухне Зайцев положил зеркало на стол:
— Здорово, что оно в рамке. Бей.
— Куда?
— В центр. Нужно, чтобы оно треснуло, но на куски не разлетелось. Сможешь?
— Попробую.
Оказывается зеркало — вещь мстительная. Удар не прошел бесследно. Все случилось, как во сне. Только ранка была не на пальце, а на ладони.
— А теперь мы попробуем провести сеанс. — Семен приставил рамку с осколками к стене и начал колдовать над моей прической. — Это же совсем другое дело! — воскликнул он через несколько минут.
— Что там?
— Лед тронулся! Серый панцирь действительно крошится от контакта с трещинами зеркала. Теперь-то уж я смогу очистить твой цветок от грязи!
— И что тогда будет? — Почему-то представил, как покрываюсь рыбьей чешуей.
— Посмотрим.
Когда Зайцев закончил работу с первым лепестком, мне показалось, что над головой действительно что-то имеется. В отражении просматривались размытые контуры круга.
— Надо же — двухцветный лепесток! Они у тебя все такие?
— В моем сне были все, — ответил я, вглядываясь в зеркало.