— Не смертный грех, прощается. Что еще?
— Семен сжег руки, когда колдовал у твоей постели, — наябедничал Илья, не желая оставаться в долгу.
— Нашел чем заняться, находясь рядом с красивой девушкой! Ладно, это мы с ним позже обсудим. Чем возле дома дело закончилось? Ты забрал, что я просила? — Она посмотрела на электронщика.
— Сделал все в лучшем виде. Кстати, я позаимствовал немного денег. Нашим срочно пришлось хату менять.
— И сколько там было?
— Пакет, набитый пачками тысячерублевых купюр. Я взял пять «котлет».
— Мог и больше прихватить, — махнула рукой Людмила.
Мы просидели за столом почти до самого утра. И только в постели она спросила:
— Семен, скажи честно, что ты со мной сделал вчера вечером? Ответ «не то, что хотелось» не принимается.
— Неужели я настолько предсказуем?
— Нет, это я на редкость проницательна.
— Как же мне повезло в жизни!
— Не пытайся увильнуть от ответа. Для меня это очень важно.
— Ладно, но придется начать издалека. Не возражаешь?
— Сама же спросила.
— В зеркальном отражении каждого человека над его головой я вижу цветок с семью хрустальными лепестками. Для себя условно называю его цветком души. У всех людей лепестки разные и по цвету, и по форме, и по их состоянию. Ни на первое, ни на второе я повлиять не могу, а вот поправить состояние лепестков в моих силах. Как выяснилось, это очень благотворно влияет на их обладателей, особенно на здоровье.
— А на что еще? — уточнила Людмила.
— Иногда появляются небольшие отклонения, некий побочный эффект.
— Например?
— Один начинает читать чужие мысли, другому не составляет труда воспарить в небо, третий получает способность усилием воли перемещать предметы…
— Ты это серьезно?
— Сама же за Ильей наблюдала. Он может силой мысли перемещаться с одного места на другое.
— Ну да… да… — смешалась она.
— Девушка, или вы от меня что-то скрываете, или одно из двух. Что тебя тревожит?
— Сегодня мне показалось… Да ну не может этого быть!
— Ладно, рассказывай.
— Чтобы ты считал меня сумасшедшей?
— Ты же меня не считаешь.
— Ну да… — рассеянно повторила Людмила, явно пребывая в замешательстве. — Понимаешь, в больнице… В общем, когда я смотрела в окно, вспоминала того типа с ножом… И вдруг загорелась занавеска. Я страшно испугалась, а потом сразу накатила жуткая слабость и… очнулась уже здесь. Веришь?
— Конечно. Причем даже больше, чем ты сама себе.
Рыжие лепестки, значит, обозначали дар огнетворчества.
— Хочешь сказать — это нормально?
— Милая, если ты связалась со мной, ненормальным, забудь о спокойной жизни.
— А вдруг мне действительно показалось?
— Сейчас проверим.
Я встал, влез в тренировочные штаны и вышел в прихожую, где лежали старые газеты. Вернувшись в спальню, развернул лист:
— Смотри на газету и попытайся думать так, как в больнице.
Через минуту бумага воспламенилась, и мне пришлось срочно гасить огонь.
— Вот видишь! — Она поджала коленки к груди и охватила их руками.
— Интересная способность. Даже жалко, что я не курю. Можно было бы использовать тебя вместо зажигалки.
— Издеваешься?! А я ведь тебя теперь запросто могу лысым сделать. Хочешь еще один эксперимент?
— Давай-ка без фанатизма. Даром злоупотреблять нельзя. Иначе он может обратиться против своего обладателя.
— Это как с твоими руками?
— Почти.
— И что мне теперь делать?
— Назначаю тебя своим личным огоньком. Будешь отогревать мое тело в суровые зимние стужи.
— Обойдешься. Купи себе телогрейку, дешевле получится.
— Если успела заметить, легкие пути проторены не для нас. Поэтому никуда ты не денешься, и я теперь буду тебя называть Огоньком.
— По какому праву?
— Валерия же сказала, что я подарил тебе вторую жизнь. Так что по праву родителя даю второе имя.
— Семен, или мне кажется, или тебя так пугают интимные отношения со мной, что ты даже готов стать моим папой? А может, сразу и мамой?
— Девушка, я ведь сейчас могу и забыть о состоянии своих рук, тогда ты быстро узнаешь, какой тип взаимоотношений меня больше всего устраивает…
С ней было легко, солнечно и уютно. Никогда не думал, что такое возможно. Это не просто удовольствие, а нечто большее, чему я пока не мог найти рационального объяснения. Честно говоря, и искать его особо не собирался. Пусть все идет как идет.
Сигнал сотового взорвал сон, словно игла воздушный шарик. Я подскочил как ужаленный.