— Закрой пасть, задохлик, и слушай, шо тебе нормальные пацаны кажут. Отдаешь свой кошель и бабу, а сам быстрой рысью топаешь из нашего парка. Предлагаю один раз. Или Коляном по тыкве. — Он обернулся в сторону самого крупного детины.
— Для такой девушки ты мордой и всем остальным не вышел. Так что она сейчас пойдет домой, а мы продолжим разговор о петухах и курицах.
— Ты не хочешь убивать их на моих глазах, милый? — неожиданно подключилась Людмила. — Да ладно тебе. Первый раз, что ли?
От подобного заявления даже я слегка опешил.
— Убивать их я пока не собираюсь. Да, ребята грубые, но ты заметь, до сих пор ни одного нецензурного слова.
— Ах ты…! — Дальше полилось все то, чего они пока не сказали.
Первый, видимо, понадеялся на устрашающий вид подельников и не ожидал атаки с моей стороны. А мне ничего не оставалось делать, когда те двое начали быстро сокращать дистанцию. Следовало хоть как-то уменьшить численный перевес противника, но при этом очень не хотелось действовать кулаками. Ожоги только-только перестали напоминать о себе.
— У-у-у!!! — взвыл любитель щупать курочек.
Получив по причинному месту, он согнулся. Грех было не воспользоваться и не ударить локтем сверху.
— А-а-а!!! Горю! — заорал второй.
Через секунду к нему присоединился и третий. Они побросали резиновые дубинки и ринулись в стороны. У обоих брюки спереди пылали огнем.
— Пойдем отсюда, — предложила шатенка.
Я возражать не стал.
— А если бы у тебя не получилось? — Вопрос мучил меня с самого начала стычки.
— Знаешь, когда этот боров намекнул на «ощупывание», я случайно подожгла ветку за спиной подонков, и все мои сомнения сразу развеялись. Да я бы и без огня с ними справилась.
Она вытащила из сумочки небольшой пистолет. Один из тех, что я видел вчера у Валерии.
— Опасная ты девушка.
— Вообще-то я мягкая и в некоторых местах даже пушистая, если меня не злить. Но уродов на свете много, а им пока не поджаришь пару яиц, извини за грубость, ничего не понимают.
Теперь я и сам увидел, как впереди вдруг вспыхнула еще одна ветка.
— Огонек, будь поосторожней, пожалуйста, сама знаешь, ситуация с пожарами нынче напряженная.
— Получается, что гнев для создания огня намного эффективней страха. — Она даже остановилась, пораженная своим открытием. — При этом сил на его создание уходит гораздо меньше. По крайней мере, я абсолютно не чувствую слабости. А в прошлые разы… С занавеской вообще сознания лишилась, а после возгорания газеты немного кружилась голова.
— Предлагаешь вернуться и сказать тем типам спасибо?
— Вернуться можно, но лишь для того, чтобы дожарить мясо.
— Ты еще и кулинар?
— У меня много талантов, и не все пока раскрыты. Вот покончим с очкариками…
— Людмила, не спеши в бой. Ты — резерв верховного командования. Будешь подключена к операции только в самый критический момент.
— И как я узнаю о нем, если окажусь далеко от тебя?
— Ты задаешь мне такие вопросы в век мобильной связи?! Кстати, почему не забираешь свой телефон?
— Оставь себе. Мне сказали, у него очень крутая антенна — ловит сигнал там, где другие пасуют. Только не носи оба в одном месте, они плохо влияют друг на друга. Особенно если зазвонят разом.
— Как скажешь. — Пришлось прятать подарок в правый карман брюк.
— Опять же если зазвонит он, ты, не глядя, будешь знать, кто тебя добивается. Не хочу, чтобы повторился тот случай. Помнишь, как я полночи пыталась тебя вызвонить?
— Когда это? — сделал вид, что не понял ее намека.
— Когда ты пил текилу, словно воду.
— Случайности бывают, куда ж без них?
— Вот и хочу быть рядом, чтобы их исключить.
— Люд, — тяжело вздохнул я, — сам бы прыгал от счастья, если бы это было возможно. Но в нашей группе назревает конфликт, и мне очень не хотелось его обострять.
— Маргарита?
— Да. У нее, похоже, произошел нервный срыв. Теперь она бросается из крайности в крайность.
— Насколько я понимаю, одна крайность — это ты. А вторая?
— Один раз я застал ее перед открытым окном.
— Попытка самоубийства?
— Чужая душа — потемки. — С некоторых пор я действительно перестал понимать поступки Шелестовой.
— Может, она душевнобольная? Ты же специалист по цветкам души. Какие у нее лепестки?
— Малиновые. Очень красивые.
— Краше моих? — лукаво улыбнулась Людмила.
— С некоторых пор мне больше нравятся рыжие оттенки, так что ответить на твой вопрос объективно я не в состоянии.
— Такая отговорка меня вполне устраивает. А ну дай сюда свои руки!