От чтения меня отвлек негромкий голос Теодора.
– Я помню час – ты предо мной предстала,
Повенчанная с утренней зарей,
Улыбка ярче звезд твоя сияла.
Я понял: я не жил до встречи той, – нараспев продекламировал король, походя ко мне. В руках он держал томик, отрывок из которого судя по всему сейчас мне и зачитал.
– Красиво, – сказала я, когда между нами повисла неловкая пауза, настоятельно требующая заполнения.
– Это бессмертные строки Гийома Баскского, – милорд аккуратно поставил томик на полку. – Он был философом и поэтом, а его стихи, посвященные светлому чувству зарождения любви, стали признанным каноном.
– Эм, познавательно! – Покивала я.
– Вам понравилось? – Мужчина обошел стол и остановился рядом со мной, глядя сверху вниз.
– Очень. Правда, я не люблю поэзию, – близость короля нервировала. Отступил бы он хотя бы на пару шагов. Мне стало бы спокойнее.
– У Альбрехта Пересмешника есть цикл писем, посвященных прекрасной Лауре, – Теодор оперся рукой на стол, наклоняясь ко мне. – Это настоящие стихи в прозе. Легкий слог, образные сравнения, чистота первого признания.
– Милорд, – вымученно улыбнулась я. – Раз уж вы заговорили про признания… Поможете мне? А то у меня уже ум за разум заходит от усталости, и я боюсь пропустить что-нибудь важное.
– Вы устали? – Встревожился Теодор. – Простите, это мое упущение. Вы провели здесь порядка пяти часов, давно пора сделать перерыв.
– Я пока не нашла ничего стоящего, – покачала головой я.
– Книги не убегут от вас, Эжени, – улыбнулся король. – Вы можете приходить сюда каждый день, пока вам самой не надоест. Пообедаете со мной?
Я обвела тоскливым взглядом заваленный книгами стол. Просмотрела я едва четверть от отобранных первоначально томов. Последний раз с бумажными носителями в таком количестве я работала еще в школе. Потом в мою жизнь прочно вошли компьютер и интернет, значительно ускоряя и упрощая процесс сбора и обработки информации.
– Пообедаю, – я сгребла со стола свои записи и задумалась, куда их пристроить. Карманов в моем наряде предусмотрено не было.
– Оставьте на столе, – распорядился Теодор. – Их никто не тронет.
Король распахнул дверь, пропуская меня вперед, после нагнал и заставил взять его под руку. Я думала, мы сразу пойдем в столовую, или где у них тут обеды проходят, но вначале меня доставили к моим покоям и вручили в цепкие ручки Марты. Меня переодели, умыли, причесали и все за каких-то несколько минут. Которые, между прочим, сам король провел в первой из выделенных мне комнат. Поэтому я судорожно металась по спальне, а Марта подавала мне детали наряда, застегивала, зашнуровывала, и поправляла. Хоть прическу мне делать не стали, полностью спрятав волосы под аккуратную шляпку с небольшими полями.
– Эжени, вы прекрасны, – Теодор поднялся, стоило мне распахнуть дверь спальни. – Прошу вас.
Я неловко кивнула и вышла в коридор. Король мгновенно догнал меня и положил мою руку на свой согнутый локоть. Шаг у него был широкий: на один его приходилось два, а то и три моих. Приходилось мелко и быстро семенить, чуть приподнимая ступни над полом; пышная юбка платья не давала смотреть, куда я ставлю ногу, и в результате я чуть не упала на лестнице, неожиданно соскользнув со ступеньки.
– Приношу свои извинения, леди, – Теодор ловко поймал меня за талию. – Это моя вина.
– Ну почему же? – Я пожала плечами, восстановив равновесие. – Я всегда была довольно неуклюжей.
– Не говорите так, Эужения, – укорил меня король. – Вам не стоит оправдывать мою невнимательность к вам, тем более таким способом.
Черт, а если он мне случайно на ногу наступит, то тоже полдня будет витиевато просить прощения?
– Проехали, – вздохнула я. – Я просто не привыкла ходить в таких нарядах.
– Как принято одеваться в том мире, из которого вы происходите? – Мгновенно заинтересовался Теодор.
Я пожала плечами и начала рассказывать. Я рассказывала, пока мы шли куда-то вниз темными коридорами. Рассказывала, когда мы вышли на небольшую открытую террасу, где для нас уже был поставлен и сервирован стол. Я действительно проголодалась; мясо, каша и салаты были невероятно вкусными. Мы говорили во время обеда, беседа продолжилась и после, когда Теодор повел меня погулять по аллеям парка. Король оказался превосходным собеседником, если отбросить в сторону его несколько архаичную и громоздкую манеру речи. Зато он невероятно много знал, всего и обо всем, и умел емко и красочно об этом рассказывать. С моды мы переключились на традиции, потом, почему-то на архитектуру, вспомнили физику, а когда «умные» темы исчерпали себя, Теодор начал описывать свои поездки по Монтеррейсу и по территории соседних государств. Слушать его было невероятно интересно, королевское остроумие и близко не походило на насмешливую язвительность придворного мага. Напротив, Теодор был предельно тактичен и вежлив, даже когда я сама не могла удержаться от едкого словца.