[ 43 ] Данная оценка “старчества вне монастырей” противоречит истории старчества, изложенной автором в докладе, и вызвана особыми обстоятельствами начала XX века.
Старчество с древнейших времен существовало вне общежительных монастырей. И после 1917 г., можно сказать, все уцелевшие старцы жили вне монастырей, самоотверженно сохраняя духовную культуру, в самых тяжких условиях являя окружающим пример всецелой любви к людям. —
ПУТЕВОДИТЕЛЬ В КРАЙ СВЯТОСТИ
Стремление проникнуть в тайны духовной жизни, старческое руководство в самопознании, внутренняя сосредоточенность и самоотверженный труд в конце концов дают свой плод — образ жизни, резко отличающийся от всего, что есть в мире; жизнь, обращенную в любовь к другому: Богу и человеку. Острый интерес к личности, преображенной верой, к истории ее становления, к святости характерен для всей христианской культуры, создавшей такое уникальное явление, как своды биографий святых, расположенных по месяцам, Месячные Чтения (Четьи-Минеи).
В основу приводимого жизнеописания древнего православного святого епископа Григория Акрагант и некого (VI — VII вв., память 23 ноября ст. ст.) положен почти дословный перевод из ноябрьской книги Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского, однако новый автор Димитрий ВЕЧЕР (один из псевдонимов епископа Варнавы Беляева) прирастил к старинной основе много важных добавок, продиктованных как литературными критериями, так и внутренним опытом новой эпохи.
Для классической житийной литературы характерно осуществление следующих задач: собрание достоверных данных о личности святого, назидательность и благочестивая познавательность; главное же заключается в научении высокому образу жизни.
Те же цели воодушевляли и еп. Варнаву, но в ином соотношении, чем у его предшественника. Сюжет повествования у него почти детективен, рассказ пересыпан историческими картинами изображаемого времени. Занимательная повествовательность для него — один из двигателей, способных возродить в современном “вялом” читателе интерес к путешествию в мир духовных истин. И сама назидательность в предлагаемом тексте особая, предназначенная для мира сверхпутаного, многажды перевернутого, загрубевшего в пустынях материалистической безнравственности, и сведена она к одной-двум точкам, поражающим современное сознание простотой, неожиданно вспыхивающей неземным и вневременным светом подлинности.
Одна из болей, которую постоянно испытывал Димитрий Вечер, — это неразработанность отечественной агиологии (науки о святых). Великая христианская держава, оплот Православия, имевшая три духовных академии, множество ученых монахов и штатных богословов, не потрудилась дать своим гражданам хотя бы полный свод первоисточников по истории Церкви и ее святых; не говоря уже о том, чтобы использовать не псевдоблагочестивый мертвый язык, а язык, раскрывающий современникам религиозные проблемы, общие для всех поколений.
В самое, казалось бы, неподходящее для религиозного писателя время, во тьме XX века, епископ Варнава пытался сделать то, что не было сделано другими в более благоприятные времена: создал ряд новых жизнеописаний святых. Одно из них он охарактеризовал как краткую аскетику. Перефразируя, можно сказать, что житие Григория Акрагантийского, написанное в начале 30-х гг., есть краткий путеводитель в область духовности. В нем не найти каких-либо руководств к молитве или мистическим озарениям, но показан путь к становлению личности в этом мире, к выстаиванию в правде до конца.
Библейские писатели (а через них, по вере Церкви, сам Дух Святой) оставили нам великие описания исторического круговорота: исчезают народы, на смену им приходят новые; рушатся одни государства, создаются другие; тянется череда смертей и рождений. Что же надежно? Где прибежище человеку? Ответ небросок, он почти лежит на поверхности, мимо него можно с легкостью пройти, отмахнуться, как от чего-то далекого: крепость и оплот человек обретает в совести, открытой к вечности.
И тогда возможно, что однажды ночью человек вдруг слышит глас Божий. И не один человек, а сразу несколько в разных местах: юноша Григорий из Акраганта, авва Марк в Риме и патриарх в Иерусалиме. Не только слышат, но тут же, каждый по-своему, отправляются исполнять то, что велел им Бог в тишине их таинственной встречи.