Вставши, все вышли из храма и пошли в молчании [ 45 ].
* * *
Григорий действительно имел горячее желание пойти во святый град Иерусалим поклониться святым местам.
Палестина — Святая Земля, освященная жизнью, страданиями и смертью нашего Господа, с самых первых веков христианства сделалась центром паломничества. Сколько святых мужей и жен в древности отправлялось ко Святому Гробу, прежде чем выйти в пустыню на путь подвижничества или на служение миру! Таковы свв. Василий Великий, Григорий Нисский, Варсанофий Великий, Павла, Мелания, Евстолия [ 46 ] и многие другие. Сколько после них ходило туда же простых людей всех стран, всех национальностей, всех вер! Даже наши деревенские старушки превосходно знают дорогу в Палестину и Иерусалим... [ 47 ]
И Сам Бог, в Ветхом еще Завете, начертал картину этих паломничеств через пророка Захарию.
“И пойдут жители одного города к жителям другого и скажут:
— Пойдем молиться лицу Господа и взыщем Господа Саваофа;
(и каждый скажет):
— Пойду и я.
И будут приходить многие племена и сильные народы, чтобы взыскать Господа Саваофа в Иерусалиме и помолиться лицу Господа” (Захар. 8, 21-22).
На эти слова Бога откликнулось сердце многих христиан. Откликнулось оно и у Григория. Сильное желание не давало ему покоя. И так как он был благочестив и видел в этом дело Божие, а не удовлетворение своей любознательности и тщеславия, то принялся за прилежную молитву. Он молился, чтобы Бог исполнил его желание и исполнил бы добре так, как угодно Его святой воле.
* * *
Господь желание боящихся Его исполняет (Пс. 144, 19). Он все видит и везде присутствует. Григорий жил в городе Акраганте, что в Сицилии. Он находился при доме своего учителя, архидиакона тамошней церкви, в которой был клириком. Ему было 22 года, когда у него сердце загорелось этим желанием идти в Иерусалим.
Стояло знойное лето южного сицилийского побережья. Близкое соседство Сахары давало себя сильно чувствовать в Акраганте и совершенно видоизменяло местный климат сравнительно с мягким и умеренным северной стороны острова. В городе все глубоко спали после трудов томительного и раскаленного дня. Была ночь на 1 июля.
Григорий спал близ ложа своего наставника; вдруг кто-то его позвал:
— Григорий!
— Я!
Григорий вскочил с постели, подошел к архидиакону и спросил:
— Зачем меня звал, господин?
— Я тебя не звал, чадо, — ответил тот.
Юноша вернулся на свое место, опять лег и заснул.
И снова, во второй раз, неизвестный голос позвал его:
— Григорий!
Он опять вскочил, встал перед архидиаконом и сказал ему:
— Вот я, господин, ты зачем меня звал?
— Да не звал я тебя, чадо...
Архидиакон пришел в трепет. Он понял, что к Григорию обращается некий божественный голос. И сказал ему:
— Если тебя, чадо, еще раз позовет тот же голос, то ответь ему: “Что, Господи? Что велишь Твоему рабу?”
Григорий пошел и снова лег на свою постель.
Голос не замедлил в третий раз окликнуть его:
— Григорий!
Это был голос Ангела Господня. Григорий ответил так, как был научен. Тогда ему Ангел сказал:
— Услышана молитва твоя. Итак, иди на морской берег и найдешь тех, которые возьмут тебя к святым местам.
Григорий был истинным послушником и помнил, что сказал Господь просившему у Него позволения проститься (прежде чем идти за Ним) со своими домашними (Лк. 9, 61-62). Поэтому он тотчас встал и, никому ничего не сказав о себе, вышел из дома. В деле Божием нельзя мешкать, в истинном послушании между приказанием и исполнением нет времени.
Было еще очень рано, когда Григорий направился к съезду с горы, на которой стоял город. До берега надо было пройти версты три-четыре.
Как климат, так и природа в Акраганте африканская. Под ногами юноши был каменистый грунт, кругом — чахлая растительность в виде кактусов и различных мясистых, колючих растений [ 48 ]. Григорий быстро шел по знакомой дороге на шум морского прибоя. Но вот и море. В гавани он нашел готовый к отплытию корабль.
— Куда идете? — спросил он.
— В Карфаген.
Сердце Григория учащенно забилось. Хотя видно было, что Бог ему помогает и Ангела Своего послал предупредить его обо всем, но от человека требуются собственные усилия. Притом воля Божия не стесняет ничьей свободы. Поэтому нужно еще было умолить корабельщиков, чтобы они согласились взять с собою непредвиденного пассажира и тем замедлить отправку. Дело обошлось благополучно. Его приняли на корабль, и последний вышел из гавани.
Постепенно исчезали очертания берега и родного города. Лишь огромный снежный конус огнедышащей Этны на горизонте слегка еще дымился. Но вскоре и он опустился в воду. Волны несли Григория в неведомую даль, где таилось его будущее. Какое оно? Вернется ли он после путешествия в дом отчий и к своему наставнику архидиакону, и скоро ли? Или он встретит других учителей, лучших, и останется, где Богу угодно? Во всяком случае, Григорий в своем плавании видел только исполнение своего желания ехать в Иерусалим. Правда, везут его не в Иерусалим, а в Карфаген, но что до того? Он верил Богу. Но он не подозревал, что Промысл Божий воспользовался его личным желанием, чтобы оно послужило началом целого ряда событий, от которых в будущем имело устроиться спасение многих.