– И я.
Повседневная одежда персов
На следующее утро папа потряс меня за плечо и разбудил.
– Спишь голый?
– Что? Нет.
– Хорошо. Счастливого Навруза, Дарий. – Папа потрепал меня по голове.
Даже не отпустил комментария по поводу длины волос.
– Счастливого Навруза, пап.
Как я уже говорил, к просмотру «Звездного пути» мы применяли особые правила (или по крайней мере так было раньше, прежде чем отец их изменил). Правило было в том, что на это время мы становились настоящими отцом и сыном.
В Навруз это правило действовало тоже. Но на этот раз у наших отцовско-сыновних отношений имелись зрители.
Танцующий Вентилятор надвигался на отца – безжалостный дрон Борг, твердо решивший нас обоих поглотить, – но стоило папе взглянуть на него, как вентилятор замер.
Сопротивляться было бессмысленно.
– Лучше одевайся. Скоро приедет твой дядя Сохейл.
– А сколько времени?
– Почти десять. Пойдем. Пока кухню окончательно не заняли.
Отец налил мне чаю и сел рядом, пока я ел сангак с сыром фета.
Сангак – это такой лаваш, испеченный на камне. Его довольно сложно разжевать, если только не подогреть в тостере, что я и сделал, воспользовавшись сияющим тостером класса люкс, стоявшим на кухне у Маму: матированная сталь, цифровые надписи, сенсорное управление.
Это был настоящий «Энтерпрайз» среди тостеров.
Дома мы по праздникам ели на завтрак яичницу с беконом (и в другие дни тоже, если маме хотелось бекона, что обычно случалось, когда у нее бывал стресс на работе), но в Йезде бекон купить было нельзя. Это не халяльный продукт, а значит, он запрещен в Исламской Республике Иран. Поэтому я завтракал лавашом с сыром, как любой другой иранский подросток. Как, наверное, делал и Дарий Первый в детстве.
Я чувствовал себя настоящим персом.
– Счастливого Навруза, Дариуш, – сказала мама и поцеловала меня в макушку, пока я мыл посуду после завтрака. Она снова стала называть меня иранским вариантом моего имени.
– Счастливого Навруза, мам.
У нее на голове были бигуди, а одета мама была в длинное и пышное белое платье. Мой желудок совершил подъем с переворотом.
– Э-э… А ты наряжаешься, да? – Но ответ мне уже был известен.
– Совсем чуть-чуть.
– И мне тоже надо?
– Как хочешь. Это семейный праздник. Надень что-нибудь обычное, повседневное.
Я знал, что она обманывает.
– Хорошо.
– Где твоя сестра?
– Смотрит с дедом какой-то иранский сериал, – ответил папа, не поднимая глаз от блокнота. С самого нашего приезда из Персеполя он подправлял и совершенствовал свои наброски. – Он говорит, так она начнет лучше понимать фарси.
Я в принципе тоже хотел бы посмотреть иранский сериал с дедушкой и начать лучше понимать фарси.
– Стоит нам отвернуться, как мой отец попытается ее выкрасть, – сказала мама.
– И где его носило, когда Лале было два года?
Мама наклонилась и поцеловала папу в висок. Я заметил, что именно туда она больше всего любит целовать папу в присутствии других людей.
– Душ свободен, – сказала она.
Папа поцеловал маму еще раз – на этот раз поцелуй пришелся на уголок рта, куда папа больше всего любит целовать маму, когда они не одни.
– Спасибо.
Как только мама ушла в гостиную, я повернулся к отцу.
– «Повседневная одежда по-персидски»?
Папа захлопнул блокнот.
– Повседневная и по-персидски, – согласился он.
Понятие «повседневная одежда по-персидски» покрывает широкий диапазон, начиная от «немного более формально, чем бизнес-кэжуал» до «еще чуть-чуть – и черный галстук или военная форма». Самый минимум – это классическая рубашка и брюки. Возможно, и пиджак тоже, но это зависит от компании приглашенных. В Америке понадобился бы и галстук, но в Иране галстуки никто не носит. Считается, что это признак «западной» моды.
У папы в чемодане не хватило места даже для одного пиджака, мой единственный больше на меня не налезал, так что мы с отцом были полностью лишены возможности выглядеть эффектнее остальных.
В этом, насколько я понимал, и заключался весь смысл повседневной одежды по-персидски: сделать так, чтобы ты и твоя семья выглядели ярче других гостей, обычно обманом заставив всех думать, что событие куда менее празднично, чем есть на самом деле.
Папа уже был натаскан в вопросах повседневной одежды по-персидски. Он знал, чего ожидать. Он всегда следил, чтобы мы были разодеты в пух и прах, хотя иногда это выходило боком. Хуже скромных образов могли быть только чрезмерно вычурные наряды. Тогда все начинали шептаться у нас за спиной (разумеется, на фарси) о том, как нарочито вызывающе мы разоделись.