Демонесса опустила рычаг, и узкая кабинка плавно поплыла к вершине крепости. Рукоятка рычага блестела, словно только что была начищена.
– Все в полном порядке, – удовлетворенно произнесла девушка. – Приятно, когда то, что ты создала, исправно работает. А теперь отвечай – зачем тебе карта болот.
– Это было элементарно, – ответил я. – Не могу простить себе, что не понял этого сразу. Вспомни, кого мы встретили на входе в город.
– Наемников.
– То есть в их нынешней роли – городскую стражу. А зачем охранники у ворот – пусть даже там нет самих ворот?
– Чтобы никого не впускать.
– Отлично! А какой в этом смысл, если твари рождаются в самом городе, в волшебном озере?
Девушка прикусила губу.
– А теперь переверни ситуацию. Представь себе человека. Нет! Представь целую семью. Они поселились в городе Созидателей Храмов. Их привлекают покой и безопасность. Но вдруг они узнают, что по ночам на улицах бродят ужасные чудовища. Как они поступят?
– Сбегут к чертям собачьим.
– Допустят ли этого волшебники?
Франсуаз хмыкнула.
– Если из города хлынет волна беженцев, все вокруг поймут – что-то не так. И кентавры, у которых крепость под боком, и амазонки, а пуще того, хобгоблины.
– А тогда произойдет именно то, чем мы стращали приора. Представители соседних стран со всех ног ринутся сюда узнать, какого дьявола происходит и можно ли это использовать в своих целях..
– Чтобы лишить власти Созидателей и завладеть их тайнами.
– Точно. Значит, стражники стояли у входа ни для того, чтобы не впускать чудовищ. Ты сама видела, насколько наемники эффективны в бою против стальных тварей. Нет, их задача – не выпускать разбегающихся горожан. Потому и на улицах было тихо, когда мы по ним проезжали, несмотря на все слухи. Потому и Сильван был в ужасе и говорил полунамеками. Только одно может так напугать людей.
– Повальные аресты.
– Правильно. Созидатели Храмов наняли бандитов не для того, чтобы бороться с чудовищами. Волшебники не могли не понимать – шайка разбойников просто на это не годится. А вот для того, чтобы держать в страхе мирное население, не дать позорной тайне выйти за пределы города, Корбург и его товарищи вполне годятся.
Френки кивнула – она хорошо знала тех, о ком я говорил.
– Опять же, заметь, приор даже двух молний в него не бросил за то, что произошло на озере. А старик явно не из тех, кто прощает оплошности. Значит, работа наемников состоит в другом, и выполняют ее они хорошо.
– Где же они держат арестованных?
– В темнице.
– Ты сам сказал, что в городе нет темниц.
– Для того, кто может за пять минут выстроить из ничего храм, столь же просто создать и тюрьму из воздуха… Не удивлюсь, если перед этим Корбургу было велено собрать всех людей возле волшебного озера. Пусть, мол, видят, что их ждет за неповиновение.
– Остается только спрятать темницу так, чтобы ее никто не увидел?
– Да, особенно, если поблизости рыскают не в меру любознательные кентавры. А заброшенная драконья пещера – прекрасное для этого место. Очевидно, эту идею подал им пример Корбурга, который переселился в одну из таких. Какая же высокая крепость.
– Просто это пожарный лифт. Вниз он едет в десять раз быстрее.
16
Франсуаз постояла несколько минут без движения, потом кивнула.
– Там никого нет. Ни один кентавр не способен сохранять подобную тишину. Они вечно фыркают и перебирают копытами. Вот почему они редко устраивают засады – их за версту слышно…
Двери раскрылись, и перед нами предстали просторные покои коменданта крепости.
Девушка сделала несколько шагов, потом остановилась, и на ее лице появилась удовлетворенная улыбка.
– Это мой кабинет, – пояснила она. – Конечно, они многое здесь переставили. Все здесь запачкали. Кресло мое выбросили, сволочи… А какое было хорошее, с подлокотниками из настоящих черепов.
– Поплачем об этом потом, – нетерпеливо предложил я. – Лучше поищи карту болот.
– Я хранила ее в верхнем ящике, – пробормотала девушка. – Корбург был не настолько умен, чтобы придумать для нее новое место…
Франсуаз подошла к столу и завозилась с замком.
– Вот и она.
Девушка замерла, рассматривая карту. Она видела не тропы и горы, начерченные на пергаменте, а свои прошлые приключения.
– Вернемся в тайный ход, пока комендант не вернулся… Или хочешь побыть здесь еще?
Демонесса обожгла меня взглядом. Девушке не понравилось, что ее заподозрили в сентиментальности.
– Не хочешь захватить пару кентаврийских порножурналов? – спросила она. – Их здесь целая пачка, комендант вряд ли хватится одного-двух.
– Не будь глупенькой, Френки, – отвечал я. – Высокий Совет эльфов до сих пор не пришел к выводу, считать ли это зоофилией или просто извращением. Лучше дай сюда карту.
– Как вы их составляли? – спросил я, расстелив, хрустящий лист пергамента на стене потайного хода.
– Найти пещеру дракона несложно. У них большой вход, который никогда не маскируется. Предварительные наброски я сделала с вершины башни. Потом послала разъезды по всему болоту, чтобы уточнить детали.
– А это что?
Я указал на маленькие фигурки драконов, нанесенные чернилами возле большинства пещер. Многие были перечеркнуты.
– По ночам эти твари спят. Они холоднокровные, им нужно солнечное тепло. По утрам двое дозорных осматривали болота и отмечали места, где взлетают драконы, отправляясь на охоту. Если пещера оказывалась заброшена, символ перечеркивался.
– Нам нужно что-то большое, как можно ближе к городу… Такая, чтобы подступы не просматривались из Гнилой Крепости.
– Вот, – палец девушки ткнул в темное пятно у края карты.
Рядом были изображены три дракона, все перечеркнутые.
– Пещера очень удобная, ее занимали несколько раз. Но волшебники живут слишком близко, и это нервирует драконов. Рано или поздно все покидали это место.
– Вижу, не все любят наших друзей Созидателей… Ладно, Френки. Отправь нас туда.
– Туда?!
Франсуаз посмотрела на меня так, словно я предложил ей заняться вязанием.
– Ты хоть понимаешь, насколько опасно открывать астральные двери на таком близком расстоянии? До этой пещеры пара часов верхом. С нами может случиться гном знает что.
– Об этом не волнуйся. Гномы вообще ничего не знают, кроме своих кирок и лопат. Терять же время на дорогу мы просто не имеем права. Люди, которых держат в темнице, находятся в большой опасности. Очень возможно, что мы уже опоздали. Так что поторопись.
Франсуаз провела рукой, и между двумя сырыми стенами потайного прохода распахнулась астральная дверь.
– Когда мы познакомились, – заметила она, – ты думал только о том, как бы обчистить зазевавшегося купца, а при одном упоминании о добрых делах исчезал, как маг – повелитель иллюзий. С чего вдруг такая перемена?
– Тогда я был в отпуске, – пояснил я, проталкивая Франсуаз вперед. – И Верховный Совет не оплачивал мне добрые дела, как сейчас. К тому же теперь у меня есть ты.
Мерцающее сияние разошлось перед нами, затем снова сомкнулось позади нас.
Только сейчас я понял, какую жестокую, непоправимую совершил ошибку.
Когда ты говоришь девушке: «зато теперь у меня есть ты», она может навоображать себе такого и в таких количествах, что не удастся даже бригаде назюкавшихся свирфнеблинов. У них, у девушек, я хочу сказать, а не у глубинных гномов, в голове вечно крутится что-то романтическое, вроде заезженной пластинки. И не дай бог вам неосторожным словом диск этот запустить.
Я-то имел в виду совсем другое. Теперь у меня есть Френки, ее можно первой толкать в пещеру к дракону, прятаться за ней от разбойников и заставлять таскать тяжелые вещи.
Так почему бы и не заняться добрыми делами, тем более, если хорошо платят?
По здравому размышлению, я решил девушке этого не говорить и сосредоточился на одном из фундаментальных вопросов, которыми когда-либо задавался ученый эльф.