Вопросы множились, и не было на них ответов. Не знал тогда Глеб, что разгадка будет найдена уже скоро, в результате целой цепи событий, в которых ему уготована главная роль.
Глава 5.
В свой срок, строго по календарю, в К*** рачительной хозяйкой вошла зима. И первое, что она сделала в городе – накрыла все огромным снежным покрывалом, чтобы скрыть от глаз людей беспорядок, так долго наводимый в нем осенью. Город сразу стал чище, светлей, просторней, но уют и очарование исчезли с его улиц. Замерзшие дома ледяными окнами отстраненно взирали сверху на то, как суетятся внизу, выполняя указания своей госпожи, ее верные слуги – мороз, снег и ветер. Снег и мороз творили чудеса, это было основной их профессией. Снег сглаживал неровности и скруглял острые углы и грани, а еще он дарил всем восторг и ощущение праздника, вспыхивая бессчетными искрами в ответ на скупые лучи низкого солнца. Мороз показывал сказки в картинках о далеких чудесных лесах. Картинки он рисовал на стеклах окон, поэтому видеть их мог каждый. А еще, шутя, он делал видимым невидимое – дыхание людей, не всем эти его шуточки приходились по нраву, но он старался не обращать внимания на недовольство. А ветер разбойничал за всех. Он гонял по улицам струйки сухого шершавого снега, он швырял его в лица подвернувшихся прохожих и хохотал, и завывал истошно, стараясь забраться под одежду и защекотать всех своими ледяными пальцами. От его шуточек Ирэна была не в восторге, она ежилась и плотней укутывалась в шубку. Но все попытки от него оградиться ветер только раззадоривали. Ему все было нипочем, и чувство меры не было ему свойственно. Не мог он, не способен был понять, что его присутствие уж не желательно, и не прекращал своих наскоков.
Глеб видел, что с приходом зимы настроение Ирэны изменилось, с ней что-то происходило, что-то не совсем обычное, и старался быть к ней особенно внимателен. Болью отзывалось его сердце, когда хмурились ее брови или бороздила гладь ее лба тревожная складка. Разговор не вязался, Ирэна отмалчивалась по своему обыкновению, а когда он приставал к ней с вопросами, отвечала невпопад, или не отвечала совсем, не слыша их. Мысли ее были так же далеки, как тогда в поезде, и это очень тревожило Глеба.
Однажды, это было в воскресенье, замерзнув на прогулке, они зашли погреться в небольшое кафе. Остановились у входа, ожидая, пока после внешней яркости глаза не привыкнут к царящему внутри полумраку. Крошечное помещение было полно народа. Гул голосов скапливался под сводами потолка и перекатывался там из угла в угол, словно угодившая в ловушку морская волна. В сизых клубах табачного дыма туманными пятнами плавали плафоны ламп. Как ни странно, недалеко от входа у стены их словно дожидался свободный столик, и уже несколько минут спустя их озябшие на морозе пальцы сжимали чашки с обжигающим ароматным кофе. Кругом было полно народа, но, как это и бывает, никто не обращал на них никакого внимания. «Хочешь испытать настоящее одиночество? – гласит народная мудрость, – Ты найдешь его в людской толпе!» Наши влюбленные были в толпе, и были одни, но они не были одиноки, потому что они были рядом на расстоянии дыхания, и каждый ощущал другого, как себя самого, и никто другой в этот момент им не был нужен.
« Ах, какая же это несказанная радость, быть рядом с любимой, – думал, а может, не думал, а просто переживал момент Глеб. – Какое счастье, заглядеться в любимые глаза, утонуть, раствориться в их нежности, ощутить на лице теплоту ответного взгляда и припасть к чувству, которое светится в нем. И не видеть, не слышать ничего вокруг. Познать любовь, открыть ей свое сердце, найти себя в ее сердце – что значительней этого есть в мире?»
Сидели молча, смакуя любовь другого, и свою в переплетении с ней. И мысли их перетекали от одного к другому, и становились общими, и слова были уже не нужны. Только взгляд глаза в глаза, и улыбка одна на двоих, и горячий кофе маленькими глотками как квинтэссенция счастья.
– Хочешь, я расскажу тебе о Дарующем Жизнь? – неожиданно предложила Ирэна.
– О Дарующем Жизнь! – воскликнул Глеб. – Расскажи, конечно!
– Хорошо, слушай.
Выждав с минуту, словно собираясь с мыслями, девушка начала свой удивительный рассказ. Голос ее, хоть и тихий, был тверд и уверен, а глаза смотрели куда-то вдаль, словно видели, как где-то за стенами кафе, за пеленой разворачиваются те картины и те события, о которых она говорила.