Неожиданно повалил снег, густой, неестественно пушистый, почти декоративный. Мягкие его волны, натыкаясь на стены домов, оседали на улицах и тротуарах, тех самых, которые весь день так старательно очищали дворники. Снег укутывал плечи прохожих, тех редких счастливчиков, которым выпало такое счастье.
Тишина сделалось густой, словно взбитые сливки.
Мироздание явно готовилось к чему-то важному, и все эти приготовления не могли закончиться ничем.
Глава 10.
Незадолго до полуночи Глеб сидел у окна невесть куда мчавшегося троллейбуса. По ту сторону стекла возникали и уносились назад бесконечные вереницы домов, чередовались улицы и переулки, мелькали, словно фантомы, редкие прохожие. Широко распахнутые глаза Глеба ничего этого не видели. События последних дней и, в особенности, последних часов, бесплодные поиски Ирэны вконец измотали его. Теперь, когда времени оставалось так мало, совсем ничего, он сердцем чувствовал каждое движение стрелок, неумолимо приближавших его погибель. Да, в том, что жизнь его прекратится, если спасти Ирэну не удастся, он не сомневался. Время истекало неумолимо, а он ничего не мог поделать, и страшно было подумать, что именно вот этой минуты бездействия может не хватить в последний момент. Он вдруг ощутил свою беспомощность физически, до остановки сердца, и совсем отчаялся от того, что не может ничего изменить. Мысль эта была столь мучительна, что он застонал.
«Выходит, – изводил себя мыслями Глеб, – я взял на себя заботу уберечь Ирэну от беды и не смог этого сделать? Оказался слишком жидкого замеса? А что было делать? Просить помощи? У кого? Да и было бы так лучше? Возможно, да, теперь уже не выяснить. Можно, можно было, не раскрывая всего… Сказал бы, мол, пропал человек, помогите найти. Ее искали бы, и я искал бы, все больше было бы шансов найти. Ох, как глупо, как глупо все! Преступно глупо…»
И все же в глубине души он надеялся, он был уверен, что один, всего один шанс все исправить у него еще будет, не может не быть. Надо только вовремя узнать и не упустить его.
Почувствовав рядом с собой присутствие постороннего живого существа, Глеб отвлекся от своих переживаний и вернулся в реальный мир. Существо сидело, развалившись на сидении прямо напротив него, и сверлило его глазами. С первого взгляда Глеб понял, что перед ним бродяга, без роду, без племени, будто вырванный злым колдовством из прошлого времени, память о котором не сохранил никто на Земле. Глеб никогда не встречал бродяг, разъезжающих в троллейбусах, обычно они проходили своим путем пешком, но здесь, видимо, был особый случай.
«Какой странный человек, – подумал Глеб. – Кто он? Откуда пришел? Странно подумать, что до сих пор кто-то может жить так, без корней, без привязанностей, без тепла и приюта. Какая ужасная жизнь, какая нелегкая судьба… Как, однако, горят его глаза! Боже, так ведь он безумен!»
На мгновение Глеб представил себя на месте бродяги, и ему сделалось жутко. «Неужели нельзя ему как-нибудь помочь?» – вновь подумал он. Глеб вздохнул и отвернулся к окну, новый, еще более сильный приступ тоски и отчаяния овладел его сердцем. Ему было бесприютно, пусто и страшно на этой Земле.
Между тем, поскольку возвращение в реальность состоялось, Глеб определился на местности. Как он понял, троллейбус как раз въехал в один из самых старых и удаленных районов города. Это был уже пригород, больше похожий на забытую богом деревню.
Вот за окном промелькнул какой-то узкий темный переулок, въезд в который обозначали два одинаковых дома из красного кирпича.
– О-о-о-о! – взвыл вдруг бродяга и протянул обе руки, указывая куда-то в сторону переулка. То ли дома-близнецы чем-то ему приглянулись, то ли увидел что-то другое, ему одному доступное, не ясно.
«Что тебе, божий человек? – подумал Глеб про него. – Чего кричишь – волнуешься? Какое такое диво дивное увидал? Юродивый… Богом отмеченный. А может, и сейчас его руками кто-то высший, сама судьба подает мне знак? Может, это и есть тот знак, которого я жду? А что? Почему нет. К тому же, какая мне теперь разница? Если я еще куда-то успею, так только сюда. Что же, пойду, пройдусь переулком. Может, и в самом деле что…»
Троллейбус как по заказу остановился, двери открылись, приглашая сделать следующий шаг. Глеб не заставил себя ждать. Он резко поднялся и вышел на остановку. Еще через пару минут он уже стоял между домов из красного кирпича. Прямо от его ног убегал, теряясь во тьме новогодней ночи, длинный проезд. На доме слева была цела табличка, сообщающая своим присутствием, что переулок не безымянный какой-то, а вполне себе имеющий собственное название, которое все же из-за состояния таблички невозможно было прочесть. Глебу показалось, что из переулка тянет сыростью, как из склепа. Во всяком случае, тишина и темень там точно были могильные. «Ну, да, – усмехнулся Глеб, – бродяга точно знал, что мне туда и надо». Он оглянулся, проводил глазами прошелестевший мимо по главной дороге автомобиль, и шагнул в темноту проезда.