Все последующие попытки как-то объяснить процессы развития в природе были телеологичны и в конечном счете сводились к возникновению целесообразности у организмов путем прямого, направленного влияния внешней среды. Первые наброски телеологической эволюционной теории мы встречаем в сочинениях Ж. Бюффона и Де Мелье, П. Кабаниса и деда Чарльза Дарвина — Эразма Дарвина. Наиболее полно телеологическое объяснение эволюции сформулировал в 1809 году в знаменитой книге «Философия зоологии» Ж.-Б. Ламарк. Он постулировал два основных принципа эволюции — принцип градаций (врожденное, не зависимое от внешних факторов стремление к повышению организации) и принцип прямого приспособления к условиям внешней среды (путем упражнения органов и наследования приобретенных свойств).
Нетрудно видеть, что учение Ламарка телеологично, так как основывается на изначальной целесообразности реакций организмов на изменения внешней среды. В конечном счете по Ламарку организмы приспособлены к внешним условиям, потому что приспособляются к ним. Теорема, требующая доказательства, объявляется аксиомой. Можно ли подобное «объяснение» целесообразности считать удовлетворительным?
И оно действительно никого не удовлетворило. Автору этой книги доводилось встречать в литературе самые разные предположения о том, почему идеи Ламарка встретили в начале XIX века столь холодный прием. Причины выдвигались различные — от наполеоновских войн до слабого развития буржуазных производственных отношений. Но, скорее всего, дело объясняется проще. Ученых-материалистов ламарковское истолкование эволюции удовлетворить не могло, а идеалистов вполне устраивало библейское предание о сотворении мира.
Особенно четко телеологизм Ламарка подчеркнул Ф. Энгельс: «Внутренняя цель в организме прокладывает себе затем… путь через посредство влечения. Pas trop fort (не очень убедительно. — Б. М.)… И тем не менее в этом суть Ламарка»[2].
Еще более резко о телеологизме отозвался А. И. Герцен: «Естествоиспытатели, хвастающие своим материализмом, толкуют о каких-то вперед задуманных планах природы, о ее целях и ловком избрании средств… Это фатализм в третьей степени, в кубе…» И далее: «Телеология, это тоже теология. Какая же разница между предопределенной целесообразностью и промыслом („божьим промыслом“, волей бога. — Б. М.)».
Через 50 лет после «Философии зоологии» Ламарка вышла в свет и разошлась в один день книга Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь», которая произвела на современников впечатление разорвавшейся бомбы. Дарвин не только говорил об эволюции, как его дед Эразм, но и дал материалистическое истолкование органической целесообразности.
Согласно Дарвину, основным движущим фактором эволюции является естественный отбор. Сила наследственности, из поколения в поколение воспроизводящая формы предков, велика, но не безгранична. Организмы изменчивы, причем для эволюции наиболее важна ненаправленная, неопределенная изменчивость. Она неприспособительна, однако условия внешней среды производят жесточайшую браковку в потомстве, оставляя наиболее приспособленных. Отсюда ясно, почему организмы построены целесообразно — все прочие уничтожены в борьбе за существование. Отбор создает приспособленность, но не непосредственно, а через уничтожение неприспособленных, подобно тому как скульптор создает статую, отбивая от глыбы мрамора лишние куски. Мысль, как видно, гениально проста, но именно поэтому ее трудно было сформулировать, хотя, как мы видели, проблески ее возникали уже у древнегреческих философов — по крайней мере до тех пор, пока авторитет Аристотеля на тысячи лет не затормозил работу в этом направлении.
Сама идея телеологизма была, по-видимому, совершенно чужда Дарвину, и он неоднократно высказывался об этом недвусмысленно. Так, в одном из писем он говорит: «Главный пункт заключается в том, будто существование так называемых естественных законов подразумевает цель. Я этого не вижу».
Кстати, как Дарвин относился к Ламарку? Ответить на этот вопрос не так просто. Мешает предельная деликатность творца теории естественного отбора. В этом он напоминает создателя квантовой физики Нильса Бора, который, по отзывам современников, даже о полной абракадабре отзывался — «очень интересно». Так и Дарвин: в «Происхождении видов…» он называл Ламарка «по справедливости, знаменитым естествоиспытателем».