Но еще более интересен ответ Уэвелла на этот довод. Вместо того чтобы высокомерно признать необходимость «обращения к аналогиям, заимствованным из других наук, дабы санкционировать попытку привязать целую череду фактов к известным причинам», Уэвелл (1837, 3:617) ответил, что он отказывается ставить в заслугу астроному (конечно же, имея в виду геолога) его попытку все объяснять известными причинами, и риторически спрашивал, следует ли «больше хвалить тех, кто признавал, что небесные силы тождественны гравитации, нежели тех, кто связывал их с другой известной силой, такой как магнетизм, пока исчисление законов и количества этих сил путем наблюдений за небесными явлениями не установило правомерность подобного отождествления?» (Уэвелл, 1837, 3:618).
Можно было бы подумать, что Уэвелл упустил верную возможность заступиться за катастрофизм и привести довод в его пользу, оттолкнувшись от актуалистической аналогии самого Лайеля. Действительно, в астрономии мы сталкиваемся с тем фактом, что различные и никак не связанные друг с другом явления вызываются известными причинами – затмения, например. Следовательно, Уэвелл мог бы обратиться к аналогичным доводам из астрономии и использовать их во славу катастрофизма, даже принимая как данность актуализм Лайеля. Но предполагать, что сказали бы люди в той или иной ситуации, – опасное дело, а реальный ответ Уэвелла хорош уже тем, что он четко проясняет одну вещь: он не был заинтересован в защите катастрофизма (причин больших размаха и силы, чем нынешние) путем признания актуализма (что все причины того же рода и качества, что и действующие ныне). Он стремился добраться до самого сердца лайелевской геологии и выискать там в качестве аргумента причины неизвестного рода, тем самым поколебав актуализм Лайеля.
Но даже если допустить, что Уэвелл не хотел выступать против актуализма Лайеля, все равно остается неясным, почему он этого не хотел. Видимо, для этого были какие-то веские причины, и я убежден, что они действительно были – причины, обусловленные его философией науки. Здесь я на время оставлю нападки Уэвелла на актуализм Лайеля и позволю себе обратиться к критике других пунктов в позиции Лайеля. Подвергая критике униформизм Лайеля, Уэвелл выразился ясно и недвусмысленно, сказав, что если даже мы ограничим себя (а ограничение Уэвелл отвергал) причинами того же рода, то никто нас не обязывает держаться за ту же интенсивность, подразумевая под ней размах и силу: «Если под известными причинами мы понимаем причины, действующие с тою же интенсивностью, с какой они действовали в течение исторических эпох, то ограничение представляется фактором сугубо произвольным и беспочвенным» (Уэвелл, 1840, 2:126). Действительно, если униформист чувствует себя вправе привлекать для объяснения явлений фактор неограниченного времени, то почему бы катастрофисту с той же целью не привлечь фактор неограниченной силы?
И наконец, мы видим, что Уэвелл стоит в оппозиции к тезису Лайеля о неизменяемости геологических (да и земных, если брать в целом) процессов.
Дружески сославшись на аргумент Гершеля, взятый на вооружение приверженцами дирекционализма и касавшийся направленности земных процессов, он сходным образом предположил, что если Земля теплая и остывает, то это подразумевает, что изначально она находилась в раскаленном состоянии (Уэвелл, 1840, 2:118). И, завершая свою атаку, Уэвелл обращается к гипотезе о происхождении туманностей, указывая, что если уж мы решили ссылаться на аналогии из области астрономии, то начинать, вероятно, следует именно отсюда. Раз уж у нас есть астрономическая гипотеза, указывающая на наличие дирекционализма во Вселенной в целом, то нам, вероятно, следует по аналогии признать и наличие дирекционализма на Земле как таковой (Уэвелл, 1837, 3:618–619). В результате Уэвелл так и не почувствовал какого-либо импульса, склонявшего его принять систему неизменного состояния, и он отверг ее, как отверг по всем важнейшим аспектам актуализм и униформизм Лайеля.
Следует, однако, заметить, что, в отличие от Седжвика, Уэвелл не критиковал лайелевскую концепцию органического дирекционализма и соглашался с Лайелем в том, что любой директоционализм, выведенный из палеонтологической летописи, скорее кажущийся, нежели реальный, – иллюзия, обусловленная несовершенством самой летописи (Уэвелл, 1832, с. 117). Возможно, вопрос о том, почему Уэвелл занял именно эту позицию, нам удастся разрешить в следующей главе.