Она пересела на своё излюбленное кресло и, вытащив с полки энциклопедию древних цивилизаций, стала листать её, разглядывая цветные изображения древних украшений и сокровищ. А я принялась изучать надписи в дневнике. Вычленить нужные сведения про расследование внезапных и ничем не обоснованных обмороков среди студентов оказалось весьма трудным делом. Приходилось собирать их буквально по крохам. Видно было, что Эву куда больше интересовали перипетии отношений с Игорем и неким неизвестным мне Валерой, чем репортаж для институтского газетного листка.
— А кто такой Валера?
— Не отвлекайся, — пропела Эва, уходя от вопроса.
Ближе к десяти часам вечера я закончила с изучением проведённого расследования и смогла соединить всё воедино, исписав при этом несколько тетрадных листков и сделав кое-какие выводы.
— У меня всё, — сказала я подруге, захлопывая дневник и блаженно растягиваясь на кровати. Спать что-то захотелось. Не иначе, как покупка платья меня так вымотала.
— Ну что там? — заинтересованно подлетела ко мне Эва. — Я помню только отдельные ничем не примечательные детали, а в чём там всё-таки было дело?
— Ты провела неплохое следствие, — начала я, протягивая ей исписанные листы. Пусть обновит сведения.
Если кратко, то дело там было вот в чём: в институте, примерно за месяц до таинственной гибели Лукьяненко от фенола, было отмечено пять случаев обмороков у студентов. Имена бедняг прилагались. Причём все они были физически здоровы, на диете не сидели и активно занимались спортом. И ещё — трое учились в одной группе с Максимом Маликовым, а двое в параллельной. Обмороки случились с интервалами в несколько дней, и у этих двух групп в дни обмороков в расписании стояла практическая фармакология, которую вела Ирина Борисовна (она тогда замещала профессора фармакологии). Эва опросила четырёх пострадавших девушек и одного парня. Они долго не могли понять, что ей нужно, но потом всё-таки кое-что припомнили. На самом деле, они припомнили много чего, но общее у них было только одно: за несколько часов до обмороков, они по просьбе Ирины Борисовны помогали ей в лаборатории мыть пробирки и чашки Петри. Там стоял странный запах лекарств, похожий на запах зелёных яблок, от которого вскоре начало шуметь в голове у одних, и потянуло в сон других. Узнав об этом, Ирина Борисовна проводила их на свежий воздух, сказав, что они надышались паров, а ей нужно будет проветрить в лаборатории. Чувствуя себя виноватой, учительница попросила их на следующий день показаться ей, чтобы она убедилась, что с ними всё в порядке.
Все пять студентов были хорошо знакомы с Максимом. Накануне обмороков они вместе обедали в столовой, и всё последующее время после обмороков он находился рядом. Некоторые даже решили, что он следил за ними.
— И это всё я выяснила? — удивлённо подняла брови Эва. Её прекрасное личико нахмурилось. — Вот теперь начинаю вспоминать… Ну конечно! Это было саме настоящее расследование! Не то что все мои предыдущие. Меня оно так увлекло, что я даже прогуляла несколько пар.
— Отлично. Случайные совпадения тут можно исключить, слишком много общих факторов. И что конкретно навело тебя на мысль, что виновны в обмороках именно Максим и Ирина Борисовна? Они тут предстают заботливыми и отзывчивыми людьми.
Вообще-то, у меня уже созрела собственная версия, но хотелось выслушать мнения Эвы, чтобы сопоставить их и скорректировать.
— Интуиция, — таинственно шепнула призрак. — Я сразу решила, что тут не обошлось без Максима. Всё сводилось к нему. После опроса пострадавших, я стала бегать за ним. Хотела задать пару вопросов, а он упорно избегал меня. Потом уже заметила, что Ирина Борисовна нехорошо на меня поглядывает. Думаю, это Максим отравил их в столовой одним из изобретённых сестрой веществ. Вот, и они потом наблюдали за эффектом. Но в чём заключался сам эффект, я так и не поняла. Всё.
— Значит, тебе показался странным Максим, — я потёрла переносицу, чтобы сосредоточиться на деле, а то что-то в сон начало клонить. — Меня вот лично насторожили те факты, что все пятеро студентов до обморока надышались странным лекарственным запахом. Я думаю, что отравил их всё же не Максим, а Ирина Борисовна. Максим только выбрал для неё жертв, а потом наблюдал за их дальнейшим состоянием.
— Ого, даже так? Но я не слишком сильно ошиблась.
— Только, что же за лекарство такое испытывала Ирина Борисовна? Ты не спросила у тех студентов, как они себя чувствовали через несколько часов после обмороков?