А что, если мне не понравится ответ?
30. Наши дни
Виолетта
Неделя после нашей ссоры была едва выносимой. Я игнорирую его, когда он заходит в ту же комнату, что и я, до крови кусаю себя за щеку, чтобы не сказать, что ему идут новые джинсы… Редкий раз, когда мой взгляд, к несчастью, пересекался с его взглядом, я отворачивалась первой. И все же я не жалею о том, что сказала ему в тот вечер. Он ранил меня.
Я жду, когда он сделает первый шаг. Вот только он никак его не сделает.
И я боюсь, что не сделает никогда.
31. Наши дни
Лоан
Это происходит вечером, когда Зои ночует у Джейсона.
Я в одиночестве ужинаю за столом в гостиной, в то время как Виолетта смотрит какие-то клипы. Пользуясь тем, что она меня не видит, я наблюдаю за ней. Свернувшись калачиком, она прижалась к подушке дивана, одетая лишь в белую майку и красные хлопковые шорты. И на ней снова нет лифчика. Я с сожалением отвожу свой взгляд и в замешательстве смотрю на свои макароны. Как долго это еще будет продолжаться?
Помыв посуду, я сажусь на другую сторону дивана. Наши глаза устремлены в телевизор, но даю руку на отсечение, она не вникает в происходящее на экране, как и я. Я чувствую ее присутствие рядом со мной – теплое и мощное. Она увлекает меня, как сирена, соблазнительная и опасная.
Вот черт!
Виолетта переключает каналы. Кажется, ей ничего не нравится. Я думаю о Люси, и в этот момент мое внимание привлекает тревожный голос репортерши.
– …промышленной зоне Парижа, в Женвилье, который, согласно нашим источникам, начался десять минут назад.
Я хмурюсь, когда она доходит до BFMTV. Я собираюсь попросить Виолетту сделать погромче, но она и сама это делает, выпрямляясь и настораживаясь. Внезапно становится холодно.
– Кажется, это несчастный случай, причина его – группа молодых людей, решивших поджечь машину. На данный момент расследование приостановлено до тех пор, пока пожар не будет взят под контроль.
Изображение репортерши сменяется видом разрушительного пожара. Видеограф-любитель снимает, как горит промышленная зона Парижа – зрелище достаточно жуткое. Виолетта коченеет, прикрывая рот рукой. Мы оба знаем, что это значит. Когда горит здание, это ничего страшного. Промышленная зона – вот последнее, что должно гореть в этом городе.
– Сообщается, что все пожарные бригады Парижа приехали на место.
Проходит бесконечная секунда квазирелигиозного молчания. И вдруг, словно в преддверии моего смертного часа, на журнальном столике вибрирует мой телефон.
32. Наши дни
Виолетта
Кажется, в тот момент, когда репортерша говорит, что на место были вызваны все пожарные, я перестаю дышать. Но потом я слышу, как вибрирует на журнальном столике телефон Лоана, и тогда перестает биться мое сердце. Впервые за всю неделю мы с Лоаном смотрим друг на друга. И все понимаем.
Я не двигаюсь с места, меня выворачивает наизнанку, а он, в свою очередь, мгновенно реагирует и вскакивает на ноги. Уже через мгновение он прижимает телефон к уху и идет к себе в комнату.
– Да? Нет, я оставил пейджер в сумке…
Я бросаю пульт и бегу за Лоаном. Мое сердце ожило и теперь вовсю колотится. Еще не видя, как он поспешно собирается, я мысленно молюсь: «Пусть он никуда не пойдет, пусть он никуда не пойдет!»
– Что происходит? – тихо спрашиваю я.
Все остальное теперь уже не важно: ни наша ссора, ни Люси – ничего. Важны только мы с ним.
– Это мой шеф. Мне прямо сейчас нужно уйти.
Я смотрю, как он, как торнадо, мечется по комнате. В шоке я стою на месте. Не впервые на моей памяти он так уходит на подобного рода операцию, но на сей раз у меня плохое предчувствие. Взгляд, который он кинул на меня до того, как ответить на звонок… Ненавижу его.
– Лоан, это слишком опасно. Они не могут отправить кого-нибудь другого? – умоляю я, когда он обувается.
Он хмурится и смотрит на меня:
– Кого-нибудь другого? Виолетта, это моя работа.
– Я не хочу, чтобы ты уходил, – едва слышно шепчу я.
Вдруг он смотрит мне прямо в глаза. Он понимает, что мне нужно, чтобы он меня успокоил, чтобы пообещал, что вернется. И плевать ради кого – я просто хочу, чтобы он вернулся. После этого он может злиться на меня сколько угодно – это абсолютно неважно.
Его лицо смягчается. Он хриплым голосом говорит:
– Все будет хорошо, Виолетта-аромат-фиалок-лета.
Я машинально опускаю веки, смакуя прозвище, которое я так давно не слышала. Я киваю и смотрю на Лоана – он готов идти.