– Так, позволь-ка уточнить: я болезнь…
– Ну даже не столько болезнь, сколько инфекция, – поправляю я, откидывая руку на спинку стула.
Я сдерживаю смех, видя, что написано на стикере на лбу Джейсона. Признаю, что Виолетта поступила очень по-творчески. После плотного ужина Джейсон предложил сыграть в собственное «Угадай, кто ты». Каждый написал что-то на стикере для кого-то другого. Виолетта написала «Хламидиоз» на стикере для Джейсона, Зои – «Нутелла» на бумажке для Виолетты (и это было настолько предсказуемо, что на данный момент она единственная, кто догадался), а я выбрал «Вибратор» для Зои – замечу, что по совету Джейсона. Что до моего стикера, который подписывала она, то предчувствие у меня плохое.
– Ладно, значит, я – инфекция, которую я же и подхватил. Так?
– Ну, этого мы не знаем, – возражает Виолетта, буравя взглядом подругу.
– Чушь, – говорит Зои, коварно улыбаясь, – это вполне в его духе – подхватить нечто подобное.
Джейсон в замешательстве задумывается, затем вдруг как будто что-то понимает. Он бросает на Зои скептический взгляд.
– Ха-ха, умираю со смеху. СПИД?
– Мы же сказали: ИППП, а не ЗППП, невежда.
– Сифилис?
– Подумай еще.
– ВПЧ?
– Боже правый, он их все перечислить собирается? – раздражается Зои, в то время как Виолетта заливается смехом. – Даже не удивлена, что ты всех их наизусть знаешь.
– Я просто осведомлен, – ворчит Джейсон, его щеки краснеют сильнее обычного. – Хламидиоз?
– Мазаль тов!
Он ругается себе под нос и, оторвав со лба стикер, раздраженно его отбрасывает. Остаемся только мы с Зои. Когда до нее доходит очередь, она ненадолго задумывается. Виолетта в это время хватает мой бокал с вином. Я смотрю, как она смачивает им губы и прижимается ко мне, запрокидывая свои ноги на мои. Сперва удивившись, я не двигаюсь, не решаясь обнять ее.
Кровь бежит по моим венам все быстрее – как и всегда, когда тепло ее тела смешивается с моим. Я кладу руку ей на шею.
– Ладно, признаю, это забавно, – соглашается Зои, догадавшись о том, что написано на ее стикере. – Твоя очередь, красавчик, – говорит она мне, и на ее губах расползается хищная улыбка.
Я реальный человек, мужчина, блондин, которого я ненавижу. Учитывая все это, сомнений быть не может. Выражение лица Зои выдает то, о чем я и так думал: уверен, она одарила меня именем Клемана. Но я не собираюсь попадаться в ее ловушку. Если я назову его имя, то публично признаюсь, что он мне не нравится, и я знаю, что подобного рода признание не пойдет мне на пользу. Ни за что.
– Сдаюсь.
Я отклеиваю со лба стикер, и Зои закатывает глаза:
– Плохой игрок.
Я смотрю на имя на бумажке: «Клеман». Так предсказуемо.
– Прости, не понял шутки.
Наступает тяжелое молчание. Лед топит, поднимаясь, Виолетта:
– Все вы тут лузеры. Сегодня победила я.
Допиваю то, что осталось в бокале, и наблюдаю, как она встает и убирает со стола. Я замечаю злобный взгляд, который она бросает в сторону пожимающей плечами Зои. Теперь точно: Виолетта рассказала ей о случившемся. В глубине души я вздыхаю: только этого мне не хватало. Джейсон присоединяется к моей лучшей подруге на кухне, обсуждая различные ИППП, и я пользуюсь случаем, наклоняюсь ближе к Зои. Сохраняя хладнокровие, я решительно говорю:
– Я знаю, что ты знаешь, и мне плевать. Но ты начинаешь действовать мне на нервы своими намеками. Виолетта и без тебя чувствует себя виноватой.
Зои недовольно кивает головой. Выпив кофе, Джейсон объявляет о своем уходе. Он целует всех на прощание и отчаливает. Почти сразу же убегает и Зои. Полагаю, она хочет оставить нас наедине.
– Спокойной ночи, – отвечает Виолетта, не поднимая глаз от посуды, которую вытирает.
В квартире тихо и спокойно, слышен лишь скрип полотенца о стекло. Прислонившись к кухонной стойке, я скрещиваю руки, не отрывая от нее взгляда.
– Могу ли я услышать шутку? Чтобы вечер закончился на хорошей ноте.
Я беру в руки второе полотенце и помогаю ей. Я наблюдаю за ее реакцией, и мне удается поймать ее полуулыбку.
– Нет. Никаких больше шуток.
– Ну же!
Она вздыхает.
– Ты действуешь мне на нервы, Лоан Милле. Советую сейчас же остановиться, иначе…
– Иначе?
Она поворачивается ко мне лицом, ее щеки и губы краснеют. Мне стоит огромных усилий не смотреть на них. Их хочется поцеловать.
– Иначе я скажу… слово.
Я сдерживаю смех. Слово. Она знает, что я его ненавижу. Не знаю, единственный ли я душевнобольной, кто ненавидит какое-то конкретное слово, но Виолетта часто пользуется этой угрозой, чтобы заставить меня молчать.