– Я рада быть здесь с тобой, – говорит она, улыбаясь.
Ее рука тянется через стол и ложится на мою. Я мягко ее убираю, и это, кажется, ее ранит. Что, впрочем, не мешает мне, любопытствуя, спросить:
– Так почему ты вдруг поменяла свое мнение?
Люси перестает улыбаться и избегает моего взгляда. Она тоже, кажется, нервничает.
– А ты даже не пытаешься начать издалека, как я понимаю…
– А должен?
– Полагаю, нет. Я не меняла мнения, – отвечает она, не отводя взгляда. – Я скучаю по тебе. Я давно по тебе скучаю, но не решалась тебе позвонить. И к тому же, должна признаться, я тоже на тебя злилась.
Я хмурюсь, а желудок словно завязывается в узел. Злиться на меня – на меня? Смешно слышать это от девушки, которая разбила мне сердце. Даже в семнадцать лет Люси была ревнива. Но когда я стал общаться с Виолеттой, начался настоящий ад. Раньше я этого не понимал, хотя сейчас знаю, что она была права в своих подозрениях. Меня влекло к Виолетте, но я никогда не предал бы Люси.
Однажды вечером, когда я, как обычно, подвозил подругу из ЭСМОД, Люси слетела с катушек. Она обвинила меня в измене, я, естественно, это отрицал. Я поклялся, что люблю только ее одну, и она поверила в это… пока не открыла кухонный шкаф и не увидела, что все пакеты с мукой пропали.
Когда я сказал, что отдал их Виолетте, она все поняла. Она плакала, кричала, а потом в одночасье ее вдруг не стало. И больше от нее не было ни слуху ни духу.
– Можешь объяснить, за что именно ты на меня злилась? Я ведь сказал тебе и повторю это еще раз: между мной и Виолеттой ничего не было.
Она дарит мне ослепительную улыбку, ласкающую мое сердце. Как и раньше. Она собирается ответить, но официант приносит наш заказ. Когда он уходит, наступает тишина, и я начинаю есть свой шашлык из лосося. Люси съедает немного китайской лапши, а затем откладывает вилку и вновь становится серьезной.
– Я тебе верю, Лоан. Ты не стал бы врать и обманывать, я должна была это понимать. Но… я постоянно боялась. Я везде видела Виолетту и ничего не могла с этим поделать. Думаю, я боялась, что ты бросишь меня ради нее, поэтому я бросила тебя прежде, чем ты успел разбить мне сердце.
Я киваю, понимая ее причины. Сейчас я знаю, что мои отношения с Виолеттой совсем не платонические. Я больше не злюсь на Люси, хотя мне хотелось бы, чтобы она поступила… правильнее, что ли. И я даю ей это понять, надеясь, что она сможет достоверно оправдаться:
– Хорошо. Понимаю, пусть даже ты ни разу мне не позвонила и не объяснила свои причины. А это не совсем то, как должен поступать взрослый человек…
Ее улыбка постепенно исчезает. Она сверлит меня взглядом и говорит, что я несправедлив.
– Несправедлив? – повторяю я со смехом. – Но это ты меня бросила, Люси, помнишь?
Я не понимаю. Какое она имеет право говорить мне подобное? Но, кажется, ее не задевают мои слова. Наоборот, она сохраняет спокойствие и отвечает:
– Да, и я пожалела об этом. Ты ведь помнишь, да, об этом?
– Нет, прости, не понимаю, о чем ты.
Я трясу головой и откидываюсь на спинку стула. Я столько раз хотел обвинить ее в трусости! И наконец-то у меня есть такая возможность. Но, к несчастью, она, кажется, ни о чем не сожалеет. А что еще хуже, она будто бы винит во всем произошедшем меня.
– А я помню. Я две недели жила у тети, хандрила и сожалела о том, что сделала. И решила тебе позвонить. Ты был у Виолетты.
Не понимая, я хмурюсь, а она продолжает:
– Я очень хорошо это помню, потому что это был День святого Патрика. Я понимала, что совершила ошибку, поэтому позвонила извиниться…
– Ты мне не звонила, – уверенно возражаю я.
– Звонила.
– Нет, уверяю.
Если бы она позвонила, я бы об этом знал. Я точно кинулся бы к телефону и умолял ее вернуться домой. Но этого не было.
– Я позвонила тебе, Лоан.
Возвращаясь к реальности, я смотрю на сидящую напротив Люси. Сколько бы я ни пролистывал в памяти все эти недели после нашего расставания, я не могу вспомнить ни одного звонка от нее. В противном случае сейчас все было бы иначе. Моя бывшая девушка вдруг будто понимает, в чем причина этого недоразумения. Она невесело смеется:
– Вот как? Кажется, я поняла. Нет смысла в этом копаться.
– Что ты имеешь в виду?
– Виолетта, – резко выпаливает она, – с ней я говорила. Я сказала ей, что хочу с тобой поговорить и извиниться. Но она ответила, что ты не желаешь меня больше видеть, что я и так уже принесла тебе достаточно боли, что я уже сделала свой выбор и что уже слишком поздно возвращать тебя.