Первое, что мне хочется сделать, – обвинить ее во лжи. Она врет, очевидно же. Это не может быть правдой. Виолетта никогда бы так не поступила. Она не поступила бы так со мной. Только не со мной.
Меня словно парализует, а в голове все переворачивается вверх дном. Не могу в это поверить. И не хочу.
– И я сделала вывод, что была права и что вы с ней сошлись.
Я больше не слушаю ее. Я думаю о Виолетте, о ее прекрасных ореховых глазах и о руках, ласкающих мое тело во время секса. Люси лжет, я уверен, я знаю свою лучшую подругу. Но если Люси говорит правду, то, получается, все эти семь месяцев, которые я винил себя в нашем расставании… ничего не стоили. На самом деле Люси хотела вернуться ко мне почти сразу. И не звонила она только потому, что думала, что я кинул ее ради Виолетты.
Черт подери!
– Лоан?
Я в замешательстве смотрю на Люси. Выходит, не только она меня бросила из-за Виолетты, но и я из-за нее же ждал ее возвращения. Все это время она ничего не говорила. Ничего! В этот самый момент я чувствую дикое желание бросить что-нибудь в стену. Слово «предательство» больно вонзается мне в самое сердце.
– Значит, ты так и не узнал об этом звонке?
Мне остается признать это:
– Нет.
– Понятно.
Она приподнимает бровь и вонзается вилкой в лапшу, и ее молчание говорит за нее. Мне не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, о чем Люси думает, и это сильно раздражает меня.
– Что собираешься делать? – спрашивает она.
Под ее удивленным взглядом я надеваю пальто и оставляю деньги на столе, прежде чем встать.
– Ничего.
Я не хочу говорить что-то еще, это не ее дело, да я и сам не знаю. Она морщит лоб и в качестве последнего средства хватает меня за запястье. Я останавливаюсь и смотрю на нее.
– А как же мы? – спрашивает Люси.
– Мы оба знаем, почему у нас ничего не получилось.
– Но это было лишь недоразумением! – защищается она. – Мы могли бы дать друг другу второй шанс. Я изменилась, Лоан.
– Послушай, – вздыхаю я, – мне нужно немножко обо всем подумать.
Она соглашается, отпускает меня и, улыбнувшись, робко говорит:
– Я люблю тебя, Лоан. Я всегда тебя любила.
Я мечтал об этих словах, желал их, так надеялся услышать. И когда я слышу их, мое сердце вздрагивает. Ничего не говоря, я киваю и целую ее в щеку, а затем выхожу из ресторана. Я дохожу до машины, чтобы вернуться в пожарную часть. Прежде чем завести ее, я делаю глубокий вдох и отправляю Виолетте сообщение:
Я: Я только что обедал с Люси. Думаю, нам нужно поговорить.
28. Наши дни
Виолетта
Уже даже обдумав возможность остаток недели провести у Джейсона, соврав Лоану, что я уехала к отцу, я все же смиряюсь. Я должна с этим справиться. Ну не может же все быть так плохо, как я думаю. Мы взрослые люди.
И в свете этого мудрого решения оставшуюся половину дня я провожу в пугающем ожидании момента, когда Лоан вернется домой. Я ничего не отвечаю на его сообщение: полагаю, добавить тут нечего. Оно достаточно исчерпывающее. Я его поняла. Не знаю, как получилось, что он обедал с Люси и почему, но мне действительно стоило догадаться, что это когда-нибудь случится.
Около семи вечера домой приходит Зои. Она подскакивает, когда я в страхе подлетаю к ней.
– Зои!
– Что случилось? – нервничает она. – Кто-то умер?
– Еще нет, но, думаю, еще немного – и я покойница. В обед Лоан отправил мне ужаснейшее сообщение, что-то типа: «Нужно поговорить», – и все мы знаем, что это значит, особенно для пар, и пусть даже мы не встречаемся – не смотри так, мы просто переспали! – это все равно о многом говорит. Представляешь, как я нервничала все это время?! Хорошо, что ты здесь, он должен приехать с минуты на минуту, и я не знаю, как мне выбраться из этой передряги живой. Он обедал с Люси, и я боюсь, что она что-то ему обо мне сказала, что-то очень-очень-очень гадкое. Понимаешь?
На грани тахикардии я перевожу дыхание. Зои смотрит на меня, выгнув бровь. Через пару секунд она говорит:
– Я вообще ничего не поняла.
Я издаю жалобный стон, пряча лицо в руках. Мне страшно, потому что я знаю, насколько пугающим может быть Лоан. Мы с ним никогда не ссорились. Никогда. Хотя нет, между нами было напряжение в последние недели.
– Лоан отправил сообщение, – спокойно резюмирую я, – он пообедал с Люси и теперь хочет поговорить.
– Вот черт! – наконец восклицает она.
– Вот именно.
Мы многозначительно смотрим друг на друга. Зои знает, что это значит, – и я тоже. Она единственная знает, что я сделала. Честно говоря, это вообще была ее идея – не в моих принципах так поступать. И именно она ответила на звонок. И она же передала мне трубку, сказав, что это Люси и что я должна от нее избавиться. И да простит меня бог, я не слишком долго колебалась.