В клуб заходят другие они вместе с их дочерью.
Люцифер отодвигается, раздраженно фыркнув, и опускает руку на бедро.
− Да вы издеваетесь, − бормочет он про себя.
Хлоя издает немного смущенный смешок и сочувственно похлопывает его по руке.
− Мы не вовремя? – невинно осведомляется другой Люцифер, заметив недовольную мину на лице своего двойника. Они с женой оба встают рядом с пианино и облокачиваются на него.
Люцифер просто хмыкает, берет стакан с виски и допивает остатки одним глотком. Другая Хлоя нежно и понимающе улыбается.
− Знаешь, в нашем времени нас всегда прерывал мой телефон.
Другой Люцифер смеется в ответ и смотрит на нее с тошнотворным обожанием.
− В отличие от нашего первого раза… помнишь, он зазвонил, но ты выключила его, потому что не могла оторваться от меня ни на минуту.
Другая Хлоя усмехается и закатывает глаза. Люцифер обращает внимание на то, что ее реакция отличается от реакции его – если он может так ее называть – Хлои. Его Хлоя определенно покраснела бы – на ее щеках расцвел бы очаровательный румянец. Эта же Хлоя явно принимает его таким, какой он есть, и отлично знает, что значит для него.
Это… приятно.
− А каким был ваш первый раз? – неожиданного спрашивает Хлоя рядом с ним, смотря на них с нескрываемым любопытством.
Пара обменивается взглядом, общаясь без слов.
− Невероятным, − отзывается другой Люцифер с улыбкой.
«Точно пара сентиментальных глупцов», − думает Люцифер.
− Гадость, − недовольно хмурится Рори.
− Чем можем помочь? – нетерпеливо спрашивает Люцифер, все еще раздраженный тем, что их прервали.
− Мы пришли попрощаться, − отвечает Рори. – Чарли ждет снаружи, готовый доставить нас домой.
− Тогда пока, приятной дороги, − сухо замечает Люцифер, приподнимая пустой стакан. Хлоя пихает его локтем в бок.
Другой Люцифер выгибает бровь, окидывая его понимающим взглядом.
− Знаешь, а тебя нетрудно понять. Я был тобой. Мы ужасно предсказуемы. Ты притворяешься, что тебе все равно, но это не так. Тебе далеко не все равно. Думаю, ты даже будешь по нам скучать.
Люцифер недоверчиво фыркает, негодуя на возникшую у него тень сомнения. Он не знает эту другую Хлою, не зная ничего о ней, кроме того, что ее исчезновение стало причиной отчаяния и боли. Он не будет скучать по ней. А что до другого Люцифера, его присутствие открыло ему глаза на то, каким раздражающим он может быть. По правде говоря, он удивлен, что Детектив его столько времени терпела. И потом, он ненавидит его коричневые костюмы. По нему он тоже скучать не будет.
А вот девчонка…
Осознание того, что он, возможно, никогда ее больше не увидит, подобно удару под дых. Между ними образовалась связь… очевидно, не такая сильная и прочная, как у нее с отцом, но все же. Он сблизился с ней. Она помогла ему примириться с тем, кто он в глубине души, помогла почувствовать себя достойным. Он сомневается, что показал бы Хлое свое дьявольское лицо той ночью в ангаре, если бы не она.
«Ты обзавелся этим лицом, потому что видел себя таким, − слышит он ее слова, сказанные в офисе Линды, − потому что считал себя монстром, недостойным любви дедушки. Но ты не монстр… и это лицо просто такая же часть тебя, как и способность быть хорошим мужем и отцом. Не сейчас, в будущем».
Он будет по ней скучать.
Они заглядывают в столь похожие темно-карие глаза друг друга. Смотреть в них – все равно что смотреться в зеркало.
− Помнишь, что обещал мне?
«Позаботься о ней, ладно? Не дай ей умереть, чтобы не умереть самому. Потому что ты заслуживаешь этого».
− Я помню, − сглатывает Люцифер.
Рори кивает с несколько взволнованным видом, а потом подходит к пианино и, нагнувшись, обнимает его; замерев на миг и беспомощно подергивая вытянутыми вдоль тела руками, Люцифер в конце концов отвечает на объятие.
− Я буду по тебе скучать, − шепчет ему на ухо Рори. – Будь счастлив.
Он кивает, не в силах произнести ни слова из-за обуревающих его эмоций, а Рори тем временем отпускает его и обнимает сидящую рядом с ним Хлою.
− Я люблю тебя, − говорит она ей, − береги себя.
Хлоя тоже кивает, обнимая Рори со слезами на глазах. Когда они отодвигаются, другой Люцифер разворачивается к нему.
− Удачи, − говорит он, − и не бойся.
− Ты справишься, − добавляет другая Хлоя, обращаясь к своему зеркальному отражению. – Он невыносим… но стоит того.
Когда они уходят, молчание, вызванное осознанием того факта, что они наконец остались одни, просто оглушает. Они смотрят друг на друга, и воздух между ними внезапно становится горячим и наполненным напряжением. Это напоминает клапан, который просто не в силах выдержать все увеличивающееся давление. Взаимное томление и отчаянное желание вели к этому моменту, затянувшемуся на агонизирующе долгую секунду.
Он не знает, кто оказывается первым.
Просто в одно мгновение их губы сливаются в неистовом поцелуе. Он берет ее лицо в ладони, наклоняя так, чтобы было удобнее ее целовать, и слышит, как она втягивает воздух, чувствуя, что ее грудь чуть опадает при этом вдохе. Она вцепляется в лацканы его пиджака, притягивая его ближе.
Она стонет, и он в жизни не слышал ничего сексуальнее. Этот звук мгновенно отзывается в его члене, наполняя все его тело вожделением. Он проводит языком по ее нижней губе, и она открывает для него рот.
На вкус она такая, как он и воображал – как все правильное и достойное в мире, который никогда его не хотел. А вот она его хочет, в этом сомнений нет, и больше ничего не имеет значения.
Она перемещается на скамейке, закидывая ногу ему на бедро, и он направляет ее, издав приглушенный рык, когда обхватывает ее за ногу и помогает устроиться у него на коленях. Она отрывается от его губ с судорожным вздохом и запрокидывает голову.
Он принимается покрывать ее шею горячими влажными поцелуями, ощущая неистовое биение ее пульса губами. Она нервничает, но зря – это предопределено. Если они и не были уверены в этом раньше, то теперь сомнений не осталось.
− Невероятно, − бормочет он, не отрываясь от ее вспыхнувшей румянцем кожи.
Он чувствует ее ответную дрожь. Она вновь наклоняется, чтобы поцеловать его, стремительно накрывая его губы своими. Его затуманенный похотью разум не сразу осознает, что она тянет за ремень его брюк.
Он перехватывает ее запястья, но она не останавливается, принимаясь покрывать поцелуями его шею.
− Детектив, − хрипит он низким и глухим от переполняющего его желания голосом. – Хлоя, погоди.
Однако она трясет головой, не желая идти на попятный, и отпускает его только для того, чтобы стянуть джинсы, после чего вновь устраивается у него на коленях и отодвигает трусики в сторону.
− Детектив, − снова выдыхает он, − нам стоит подождать…
− Мы и так долго ждали, Люцифер, − прерывает его она с отчаянием, которого он никогда прежде не слышал в ее голосе, после чего направляет его член ко входу в свое тело и опускается на него.
− Проклятье, − шипит он сквозь стиснутые зубы, потому что внутри она горячая, тугая и влажная, и теперь он не мог бы остановиться, даже если бы захотел. Она лишила его остатков сопротивления.
Когда бы он ни представлял их первый раз – а он его определенно представлял – он воображал, что это будет медленно, нежно и исполнено благоговения. Он представлял, что часами будет боготворить ее, покрывая каждый дюйм ее идеального тела руками и губами. Он представляя, как вызывает у нее оргазм за оргазмом ртом, потому что именно этого она и заслуживает.
Он никогда не представлял быстрый, неистовый перепихон в зале «Люкса» на скамейке у пианино, так что его локти упираются в клавиши и производят диссонирующие звуки при каждом толчке. Однако же это все равно идеально – страстно, интенсивно и отчаянно. Это кульминация всего того, что они чувствуют друг к другу.