Того, кто подарил ей ребенка, судя по всему. Она приседает, оказываясь на одном уровне с мальчиком.
− А тебя как зовут?
Мальчик смущенно улыбается ей.
− Дэнни, − шепчет он.
Хлоя сглатывает и переводит взгляд на Трикси.
− Дэниел Джон, − тихо отвечает Трикси. – В честь моего папы и твоего.
Хлоя вздыхает и вновь ощущает стеснение в груди. Мальчик очень симпатичный, с большими голубыми глазами и копной буйных кудрей. Он выглядит как Дэн на его детских снимках, над которыми они все смеялись в день свадьбы.
− Приятно познакомиться, Дэнни, − говорит Хлоя. – Я твоя бабушка Хлоя.
Эти слова заставляют ее поморщиться, потому что звучат довольно нелепо.
Дэнни широко улыбается, демонстрируя отсутствие переднего зуба.
− Знаю, − пожимает плечами он. – Де…
Люцифер прочищает горло.
− Люцифер постоянно о тебе говорит.
Хлоя усмехается и переводит взгляд на мужа.
− Что? – невинно осведомляется он, поправляя манжеты. – Я не собираюсь позволять сорванцу называть меня дедушкой. Или приемным дедушкой. Это нелепо.
Ее улыбка становится только шире, потому что все происходящее нелепо, но когда они садятся ужинать, она думает о том, что не променяла бы это ни на что на свете.
***
Воссоединение с близкими и друзьями в последующие несколько дней выматывают Хлою до предела.
Они наполнены смехом, объятиями и слезами. Даже Мэйз плачет, обнимая Хлою так крепко, что у той буквально перехватывает дыхание. Все они справляются с потрясением и радостью по-своему: Элла с Евой болтают без умолку, Аменадиэль постоянно улыбается и говорит Чарли, что гордится им чаще, чем Хлоя в состоянии сосчитать, а Линда охотно выслушивает ее с неизбывным терпением – именно так, как помнит Хлоя. Они назначают время сеансов, чтобы помочь Хлое справиться с травмой.
И все это время Люцифер не отходит от нее ни на шаг.
Никто из них, по-видимому, не хочет оставлять ее одну – ни на минуту.
Они толпятся вокруг нее, следуют за ней, спрашивают, в порядке ли она, каждые десять минут. Хлоя любит их и очень сильно по ним скучала, но подобное внимание ее ошеломляет. Внезапное воссоединение со всеми ними кажется несколько чрезмерным.
Так что когда они наконец предоставляют ей личное пространство… она разделяет его с ним – своим мужем.
Они лежат в постели, и она рассеянно выводит круги у него на груди. Переместившись на изысканных простынях – куда более дорогих, чем она когда-либо купила бы для себя – она снова обводит взглядом незнакомую комнату. Это сбивает с толку. Она чувствует себя не в своей тарелке. Целых двенадцать лет он вел эту другую жизнь… частью которой она не была.
Его жизнь продолжалась… и она ее пропустила.
Он, вероятно, проделывал разные потрясающие вещи… без нее. Люцифер всегда вызывал у нее благоговейный трепет – тем, как играл на пианино или пел. Тем, каким преданным, веселым и добрым был. Тем, как двигался, говорил или просто сидел. Он мог вообще ничего не делать, и она все равно была совершенно им очарована.
− Я так много пропустила.
− Не слишком, − бормочет он, и голос отдается у него в груди под ее ухом. – Я умер вместе с тобой.
− Не говори так, − шепчет она, потому что его слова ранят ее. – У тебя были наши девочки. Ты жил. Ты переехал в этот дом и купил эти дорогие простыни, а меня при этом не было.
− Тебе бы не захотелось этого видеть.
Она прижимается к нему.
− Захотелось бы, − шепчет она. – Тебя никогда не будет слишком много для меня.
С его губ срывается низкий смешок.
− Вот как?
Она кивает, мгновенно вспыхнув, и позволяет ему устроиться сверху, так что он накрывает ее своим телом. Он целует ее, заставляя улыбнуться.
− А теперь я пожелаю тебе доброго утра как следует, − мурлычет он ей на ухо, пока его пальцы скользят вдоль ее бока и принимаются поигрывать с резинкой трусиков.
Ей на ум внезапно приходит воспоминание.
«Тебе нужно научиться спать в собственной кровати, чтобы я мог как следует пожелать твоей маме доброго утра».
Она целует его в плечо и утыкается лицом ему в шею.
Ей больше не нужно искать комфорт в воспоминаниях, потому что она может создать новые. Осознание этого вызывает улыбку у нее на губах.
Но прежде чем он успевает спросить, чему она радуется, раздается дверной звонок, и Люцифер отстраняется от Хлои с раздраженным стоном.
Она следует за ним вниз в идентичном его собственному халате. Когда он открывает дверь, она не узнает стоящую на пороге женщину.
***
Люцифер выглядит… смущенным, что для него совершенно не характерно.
Он прочищает горло, поводит плечами и порывается поправить манжеты, однако стискивает зубы и беспомощно опускает руки, поняв, что на нем халат, а не костюм.
Женщина − высокая красивая блондинка − ему определенно… знакома.
− Привет, − в конце концов говорит она, тоже явно находясь не в своей тарелке. – Извини, мне… мне не стоило приходить. Просто я давно тебя не видела… и хотела убедиться, что ты в порядке.
Люцифер моргает и сглатывает.
− Я… отлучался, − отрывисто поясняет он, словно сгонял во Флориду, а не в параллельное измерение с целью вернуть свою мертвую жену. – Но я в порядке.
Женщина кивает и закусывает нижнюю губу. Она замечает Хлою и тут же отводит глаза, переминаясь с ноги на ногу.
− Мне жаль, я… я пойду.
Хлоя ощущает прилив жалости к ней.
− Не хотите позавтракать с нами? – внезапно произносит она, сама не понимая, почему это предложила – слова сами сорвались с ее губ.
Люцифер широко распахивает глаза. Выглядит он при этом так, словно хочет, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком.
Даже если бы Хлоя не была детективом, она без труда поняла бы, откуда взялась вся эта неловкость.
Но она отчаянно жаждет собрать как можно больше информации о том времени, которое пропустила, и о его жизни, частью которой не была, а эта женщина… эта женщина может ей с этим помочь.
***
Женщина довольно приятная, даже милая.
Они болтают за кофе с выпечкой, делясь историями и смеясь. Хлоя берет Люцифера за руку через стол, и он наконец расслабляется. Когда он уходит, извинившись, и они остаются вдвоем, женщина вновь выглядит смущенной, словно думает, что Хлоя сейчас бросится на нее из-за того, что она спала с ее мужем.
− Все в порядке, − вместо этого по-доброму смеется Хлоя, − я не злюсь. Он думал, я умерла.
Ответный смех женщины звучит несколько напряженно. Она явно сбита с толку, и Хлоя ее за это не винит. Впрочем, сказать ей правду она тоже не может – лучше не расплавлять ей мозги, даже если женщина ей поверит.
Но она и не выспрашивает подробности – может, не считает их важными. А важно то, что…
− Я тоже потеряла мужа, − говорит она Хлое. – Автомобильная авария.
− Мне очень жаль.
− Спасибо. Мы с Люцифером просто… утешали друг друга, ничего больше.
Хлоя кивает и упирается взглядом в стол, вновь предаваясь унынию.
− Он был счастлив? – спрашивает она, уже опасаясь ответа. Женщина улыбается, но как-то грустно, меланхолично.
− Нет, − честно признает она. – Я никогда не видела настолько убитого горем человека.
Хлоя судорожно вздыхает, потому что слова подобны удару в грудь.
− Он говорил обо мне?
Женщина качает головой и снова грустно улыбается.
− Никогда, − бормочет она. – Я даже не встречала вашу дочь. Я узнала вас по фотографиям в доме, но он хранил воспоминания о вас при себе. Думаю, они были слишком болезненными для него, и вообще-то… это было не мое дело. Я никогда не пыталась конкурировать с вами. Я знала, что никогда не сравнюсь с вами, как и он никогда не сможет сравниться с Дэвидом. Мы словно бы пытались заполнить пустоту внутри нас, но становились лишь еще более потерянными.
Хлоя кивает. Она понимает… отчаянное желание приглушить боль от тоски по утраченным возлюбленным.