Останься
Пожалуйста, со мной останься,
Момент наполни безмятежьем.
Не забирай ты моё счастье,
Не оставляй меня. И прежде
Чем я смогу увидеть взор твой,
Ты не должна меня покинуть.
Любимая, не дай мне сгинуть.
Ведь я зависим уже стал
От той улыбки, этих глаз.
И мир мой так ничтожно мал,
В коем нет меня с тобою — нас.
И если ты меня покинешь,
Я буду сломлен и разбит,
Единственный твой фаворит.
Привык любоваться
Как сильно бы я не старался,
Но всё-таки в силу причин
Я так много раз ошибался,
Что скоро не хватит мне сил.
Пойти утопиться, взорваться?
Ну, нет, ведь я не из тех.
Я жизнью привык любоваться,
Поменьше чтоб видеть помех.
Упаковка
Пороки общества просты до безнадёги:
Все маски надевают на себя.
Хотят убить они свои тревоги,
В непонимании других людей виня.
А сами ничего они не значат,
Под масками их мир не так велик.
Для них простая нерешаема задача,
И внутрь разума темнейший мрак проник.
Эх, люди, вы неумолимы,
В своем давно вы варитесь соку.
Возможно, чувствуйте себя непобедимо,
На самом деле не убили слабость ту,
Которая сожрет вас, не умолкнет,
Как снимете вы маску пред толпой.
Так много вас в хорошей упаковке.
Так мало вас с таинственной душой.
Обломов
«Началось все с неумения чулки надевать,
А закончилось неумением жить.» —
Так Добролюбов дал нам понять,
Как Обломова стоит судить.
Воспитание Ильи породило в нём лень.
В чрезмерной опеке он жил,
Исходя из того, что он каждый день
Мог надеть только с няней чулки.
Семилетний мальчишка, окруженный заботой,
Любопытен вполне был и резв,
Но родители вовсе убили охоту
Заходить в приключенческий лес.
Зародились привычки в Обломовском детстве:
После трапезы он хотел спать.
И характер его изменился. В последствии
«Лучшим другом» стала кровать.
Вот подрос наш Илюша, стал чуть взрослее,
И пора бы учиться ему.
Но какой в этом толк, ведь на самом-то деле
Круглый год гонял он лафу.
Ведь и правда, по сути умение простое:
На себя чулки надевать.
Но Обломов не мог даже этого. Вскоре
Он сумел свой характер сломать.
И вырос Илюша, как Ольга сказала,
Беззащитным маленьким голубем.
Серьёзных решений не принимая,
Он прятал в крыло свою голову.
Добролюбов написал всего пару строк,
Весь роман сумев объяснить:
Все начиналось с обычных чулок,
А закончилось неумением жить.
Психи
Всё чуждо в мире для поэта.
Возможно, он с другой планеты,
Ведь видит то, что глаз не видит,
Что не понятно никому.
Поэт… он чует за версту
И это свято ненавидит.
«Но как же чувственность поэта?» —
Спросить могли б вы у меня.
А я отвечу: глупость это,
Поэты — психи, как и я.
Зачем сидим мы по ночам,
Всё пачкая листы?
А я отвечу: дар нам дан
Всё видеть «с высоты».
Но этот дар карает нас,
За что не понимаем…
Хотя отвечу парой фраз:
Мы души так сжигаем
И как тушить не знаем.
Мой корабль
Слившись в танце пылали два сердца,
А одно рвалось на куски.
Лишь с тобою смог я согреться,
Уходя от всей суеты.
Вожделел прикасаться к тебе я,
Забывая где я и кто.
Нужных слов сказать не умея,
Мне хотелось бы выйти в окно.
~ 5 ~