— Не, х*рня. Я таких трусов тебе мешок принесу. Пусть фотку сделает, где она голая. Принесёт — спор засчитан. Не принесёт — ну значит походит Треплом. А мы уж с Горшком позаботимся тебя по всем злачным местам в этот день поводить, с клеймом на лбу.
— Ладно, хрен с тобой, давай не месяц, а два. Всё-таки не школьница, такую приболтать время понадобится, — поразмыслив, проговорил Стас.
— Я и за месяц приболтаю, — задетый за живое, усмехнулся я, прикуривая дешёвый Казбек.
— Ну ты глянь, прям великий ё**рь. Ну ок, уложишься, точнее уложишь раньше — мы с Демьяном тебе тогда всё-таки отслюнявим двойную сумму, за скорость, — подмигнул Горшков.
— Да за столько бабла я вашу англичанку сам чпокну! — возмутился Демьян, но спор всё-таки одобрил. Взяв бутылку, разлил остатки самогонки. — Тогда забились. Только учти — слив со спора, во-первых, не по-пацански будет, а во-вторых, слился — значит проиграл.
— Не дождёшься, лучше деньги ищи, — уверенно отчеканил я, ощутив где-то на подкорке, что ввязался в большое дерьмо.
— Ну, за скорый проигрыш, — поднял заляпанный стакан Стас. — Вздрогнем.
Часть 29. Яна
Яна
Сегодня на пару обещала заглянуть Эмма Валентиновна, а голова не варила, как назло отказываясь выполнять рутинную работу — благодаря "любимым" соседям сегодня была очередная бессонная ночь, но в шуме, который они устроили, заниматься работой было невозможно. Пришлось приезжать в колледж на час раньше и, закрывшись в кабинете, ускоренно проверять вчерашнюю самостоятельную первокурсников.
Бодрая Инна резко распахнула дверь и с ходу принялась щебетать, рассказывая какие-то новости, в суть которых я не вникала. Присев на подоконник, Селиванова накинулась с большим аппетитом поглощать мои конфеты, которые я вяло пережёвывала вместо полноценного завтрака, и принялась восхищаться поступившим вчера предложением от матери Набиева:
— Слушай, я тебе даже завидую. Посмотришь, как люди на широкую ногу живут, — Инна наклонилась и проворно подцепила тонкими пальчиками очередную конфету из презентованной завучем коробки. — Может, у них даже фонтан возле дома есть, как в «Секрет Тропиканки», на вилле у Асунсона, помнишь?
— Я не смотрю сериалы, и что за фантазии, Инна, ну какой ещё фонтан? Скажешь тоже! Они же не миллионеры. Просто живут получше многих. Но то и понятно — отец в администрации работает, было бы странно, если бы они в общежитии ютились, — отложив очередную тетрадь, заступилась я.
— Ой, слышала я, как им это богатство достаётся, конечно очень честно, — изобразив пальцами кавычки, подруга брезгливо фыркнула. — Взятка на взятке и взяткой погоняет.
— А вот это уже не нашего ума дело. И мне всё равно, как они живут, мне нужно денег заработать, и поскорее.
— В Москве бы давно уже заработала. И чего ты всё-таки сюда попёрлась? — прищурившись, снова подняла тему Инна.
— Я уже говорила — ностальгия.
Инна хмыкнула, понимая, что мой ответ всего лишь дурацкая отмазка.
Вот не даёт никому покоя, что я делала в Москве и зачем вернулась. Порой казалось, что все так и пытаются уличить меня в чём-то нехорошем, будто человек по своему желанию не может покинуть столицу. Хотя, в моём случае это явно произошло не из-за тоски по Родине, но Инне, да и другим, это знать было совсем не обязательно.
— В любом случае, что бы ты там не натворила, знай, что я на твоей стороне, — подмигнула подруга, не оставляя надежд, что когда-нибудь я всё-таки поделюсь сокровенным.
— Не переживай, я там никого не убила и не ограбила, иначе сидела бы сейчас не здесь, а в местах не столь отдалённых, — улыбнулась я и внутренне содрогнулась, что на самом деле шутка вполне могла бы соответствовать действительности, обернись всё немного иначе. От одной лишь подобной мысли стало не по себе.
— Ладно, расскажешь потом, что там у них и как. Побегу к паре готовиться. Я возьму парочку? — не дожидаясь ответа, Инна прихватила несколько конфет, и довольная ушла.
— Яна Альбертовна, вас там к телефону, завуч передал, — заглянул в кабинет запыхавшийся первокурсник и, хлопнув дверью, резво убежал.
Странно, кому это я понадобилась? В душе поселилось нехорошее предчувствие. Ника? Мама? Тимур? Кто?
Побросав все тетради, сорвалась с места, и побежала в учительскую. Не обращая внимания на коллег, кинулась к пузатому дисковому аппарату. Трубка лежала на рычаге.
— Кто трубку положил?
— В смысле? Она и лежала, — непонимающе отозвалась Антонина Ивановна.
— Мне передали, что меня позвали к телефону!
— Да никто не звонил, я тут всё время сидела, — пожала плечами она.
— Ошиблись, наверное, — пробормотала под нос, и поскорее ретировалась, чтоб не выставлять себя ещё большей дурой.
Что за розыгрыш? Кому это было нужно?
Разозлившись ни на шутку, ускорила шаг, торопясь обратно к своей незавершенной работе.
Войдя в кабинет увидела, что ребята уже начали заполнять аудиторию. На столе лежала початая коробка конфет, стопка тетрадей валялась как попало — видимо, кто-то искал свою. Быстро приземлившись на обшитый коричневой тканью стул, сразу же ощутила что-то под пятой точкой. Что-то выпуклое и мягкое. Незаметно провела ладонью между юбкой и оббивкой и взглянула на руку: пальцы были измазаны вкуснейшими бельгийским шоколадом с ореховой крошкой. Моя юбка!
Окинув взглядом собравшихся ребят, и убедившись, что никто не обращает на меня особого внимания: что-то болтают друг с другом, пересмеиваются, шуршат конспектами, — быстро поднялась и, прикрыв журналом пятно, побежала в служебный туалет.
Да что же это такое? Кому понадобилось так зло надо мной подшутить? А может, я сама случайно обронила, когда вставала? Или кто-то из ребят, когда искали свою тетрадь?
Да какая теперь разница, главное, что уже скоро урок, а я с коричневым пятном на пятой точке!
Открыв ледяную воду, сняла юбку, и начала застирывать пятно шоколада бруском потрескавшегося хозяйственного мыла. Грязное пятно почти исчезло, но теперь юбка стала наполовину мокрая, сильно выделяясь по цвету. От злости и бессилия хотелось плакать, но дать волю чувствам было нельзя — если ещё и тушь размажется, это будет полный провал!
Одеревеневшими пальцами отчистила остатки шоколада и, встряхнув юбку, уже было собралась надеть, как вдруг дверь туалета резко распахнулась: Денис Павлович, несколько раз моргнув, издал короткое «ой» и быстро захлопнул дверь.
Господи, только этого мне не хватало! Какой позор! Видимо, я так торопилась, что забыла закрыть за собой шпингалет. Всё как будто назло, как будто специально!
Предательские слёзы всё-таки навернулись на глаза, но из последних сил удалось сдержаться. Может, он не успел ничего разглядеть… Хотя, кого я обманываю? Он пялился на мою задницу без юбки, это ли не провал?
Прозвенел звонок, торопливый топот ног и звонкие голоса студентов постепенно стихли. Ещё совсем недавно шумный коридор погрузился в тишину.
Юбка выглядела ужасно: мокрая ткань чуть растянулась и на месте интенсивного трения слегка посветлела. Но выбора не было, не идти же на урок в чулках! Не без труда натянула противную холодную ткань, схватила едва не забытый в спешке журнал, и резко дёрнула на себя дверь, в надежде, что завучу хватило ума и тактичности убраться.
Дверь не поддалась. Заперта.
Подергав ещё несколько раз, убедилась, что ошибки быть не может: кто-то закрыл дверь снаружи.
Неужели Денис Павлович на автомате защёлкнул задвижку?
Урок шёл уже несколько минут, и я молилась только лишь о том, чтобы Курага ещё не пришла.
Робко позвала:
— Есть кто-нибудь рядом? Откройте!
Ответом мне была лишь тишина. Начала стучать в дверь, сначала тихо, потом всё громче и громче.
Черт возьми, куда все подевались? Ни одной живой души!
Туалет находился в конце коридора, рядом лишь закуток уборщицы и технический кабинет с садовым инвентарём, сломанными партами и пыльными рулонами плакатов. Но неужели никто не пройдет мимо? Не услышит стук?
— Лю-юди! Денис Павлович? Кто-нибудь!!!
Может, лучше открыть окно и позвать кого-то снаружи?
Выглянув сквозь запылившееся стекло на улицу, увидела лишь рассеивающийся утренний туман и ни единой живой души. Старые пожелтевшие клёны склонялись под порывами ветра.
Я ужасно замёрзла, холодные капли с юбки противно стекали по ногам. Нужно что-то делать, звать громче в конце концов!
Подойдя к двери, забарабанила со всей силы, срываясь на крик:
— Помогите! Помогите! Кто-нибудь!
— Да что случилось? А я слышу, кто-то кричит, а где — не пойму, — сухенькая уборщица тётя Тоня открыла дверь, и посмотрела на меня как на умалишённую.
— Спасибо, спасибо вам! Я тут… была, а кто-то запер дверь снаружи на шпингалет…
— Да не заперта она была! Просто ручку надо было повернуть. Вот так, — уборщица принялась демонстрировать, как работает замок.
— Она была закрыта! Я пробовала. Она точно была закрыта!
Всё походило на какую-то нелепую комедию. Неужели я ломилась в открытую дверь? Не может этого быть. Значит, кто-то незаметно её открыл и ушёл! Я же не сумасшедшая!
Тётя Тоня принялась что-то доказывать, но я её уже не слушала — побежала на урок, не теряя надежды, что директрисы ещё не было в кабинете. Но, как моему несчастью, она там была.
Сцепив пальцы в замок, Курага важно проходилась между рядами, а увидев меня, остановилась и окинула стальным взглядом. Задержавшись на мятой мокрой юбке, медленно подошла ко мне и, молча взяв за локоть, вывела из кабинета.
Как провинившуюся школьницу! На глазах моих студентов!
— Яна Альбертовна, я не знаю, что должно было произойти, чтобы вы смогли оправдать этот форменный беспредел! Это же уму непостижимо! — процедила она громким шепотом.
— Эмма Валентиновна, я всё объясню! Пожалуйста, выслушайте! Сначала мне позвонили, а оказалось, что никто не звонил. И пока меня не было, кто-то подложил на мой стул конфету…
— Которые лежат на вашем столе.
— Которые лежат на моём столе… — повторила, чувствуя, как краснею. — Но я положила их ещё до урока. Говорю же: меня позвали к телефону, я всё бросила…