Ты погодь... Как придут, вспомним мы,
Как с тобой стало всё в жизни новым.
Новым. Да уж, куда новее. Скоро наша жизнь изменится, думаю. Я стану отцом. Моя любимая жена подарит мне сына или дочку. А ведь смог, думаю не без гордости. Мужик, значит. Она, конечно, мандражировала, мол, у нее не получится, но получилось ведь. У нас. У меня. Совсем как недавно, когда почувствовал себя солидным, положительным, серьезным семейным мужиком, стоило мне жениться и сказать впервые кому-то в разговоре: «Meine Frau, моя жена...», все остальные, холостые показались пацанами, молокососами. Так и сейчас – лежу вот и чувствую форменно очередной наплыв этой самой солидности. И сам же ей усмехаюсь. Женатый, да еще отец семейства. Во как.
Дурак-то был, оказывается. Думал, брак, дети – это не про меня все. Ошибался. А ведь слушал разговоры про то, что это все «не так просто» и «ненужно» и даже принимал это, как должное. Было это совсем недавно. Не прошло и полгода... А теперь я женат на любимой и единственной для меня женщине, а пройдет – сколько она сказала? еще полгода, больше чуть -, и у нас будет ребенок. Блин, а хорошо же все.
Интересно, когда можно будет определить пол. Спать абсолютно не хочется. Ну-ка, далеко там ее книжка? Осторожненько, бережно перекладываю ее головку на подушку, успокаиваю поцелуем, когда она норовит проснуться, а сам топаю за ее подарком.
Тяжелая – что, реально все там написано? Прочитаешь и можно уже бежать... рожать... Да, кстати, что она мне там заливала про велик... Неужели реально можно ей... О, какой ребенок еще на втором месяце маленький... Крошечка... А потом так быстро набирает... Блин, а интересно, черт возьми. Читаю, читаю, а когда по ходу возникают вопросы, лезу в сеть и догоняюсь там.
Уже брезжит рассвет, когда, отложив наконец сей увлекательный фолиант, разминаю затекшие конечности... Ни хрена себе – ночь прошла... Так там еще читать и читать... Ничего, еще осталось тридцать недель, даже больше, посмеиваюсь, глядишь, выкроим время. Только на ночь глядя, пожалуй, зачитываться больше не стоит. Так, есть еще два часика покемарить, думаю, глядя на часы.
- Привет, любимая, - тянусь поздороваться поцелуем со своей проснувшейся беременной женой, но она со стоном скатывается с кровати и с перекошенным личиком несется в ванную, где ее очень и очень нехорошо выворачивает. С этого, значит, у нее теперь у нее утро начинается.
- Оксан, говорят, от тошноты грейпфрут помогает. И имбирь – тоже, - делюсь с ней после своими познаниями, когда она, бледная, но уже вроде освежившаяся и отошедшая устраивается рядышком со мной.
- А ты откуда знаешь? – спрашивает она слабым голоском, пока я массирую ей голову.
- В сети вычитал.
- Спасибо. Я пробовала уже, но... грейпфрут не катит что-то, а запах имбиря я и в хорошее время не переносила.
- Ладно, может еще какую инфу нарою.
- Андрюш, а ты чего это – всю ночь читал?
- Ага. Напролет. Сбылась твоя мечта.
- Знала б – раньше забеременела бы, - улыбается слабо. – Давай отдохни, а то тебе на работу скоро.
***
Этот день оказывается жестоким, как и следовало ожидать. Некоторые выражают соболезнования по поводу откровенной серости моей физиономии и красноты белков глаз. Зевоту я по привычке пытаюсь утопить в разжиженном кофеине. А легкую тошнотворную слабость приветствую с радостью, ощущая, что установил с Оксанкой связь на расстоянии. Все, конечно, думают, что у меня работы дохренища и что я делал ее в ночную, и лишь кое-кто пытается подкалывать, мол, упахивает молодая жена. Я киваю только, а сам упиваюсь своей радостью.
Молодая жена пишет, что ей сегодня целый день совсем-совсем хреново, хорошо, мол, сегодня никому ничего от нее не надо. Что неосведомленные ассистентки посылают ее домой, полагая по ее внешнему виду, что она подхватила грипп, а она даже не может и не хочет сказать им, что с ней на самом деле, потому что рано еще говорить. Пройдет первый триместр – тогда.
В итоге нам обоим каким-то образом удается вырваться пораньше, я встречаю ее возле Е-11 и вместо приветствия хватаю на руки. Когда-то таскал уже здесь, у них на входе. Она смеется, протестует, мол, вот увидела меня и ей уже лучше. А я тащу ее в метро и не обращаю внимания ни на пялящихся прохожих, ни на нариков, которым вообще хронически все равно. Так и держу ее на руках, пока не приходит наш поезд.