- Меня тоже из всей группы больше всех привлекают именно эти двое, - охотно соглашается нотариус. – Диптих.
– «Beruhigung», - читает Тина название пары. Успокоение.
- И мне всегда хотелось знать, почему художник для изображения именно этой темы выбрал именно эти элементы.
- Методом исключения, - встреваю я непроизвольно, не задумываясь, а сам, оказывается уже пялюсь туда, в эти две картины, особенно первую, с которой – нет-нет – перевожу взгляд на вторую, чтобы затем снова вернуться к первой.
- Методом исключения? Вы думаете? Интересно, - говорит нотариус. – То есть, убрав ненужное?
- Или беспокоившее, - произношу, пронзая взглядом пятна и полоски.
- Отсюда и «Успокоение?» Да, понимаю. Что ж, может быть, - соглашается он, а я внезапно встречаюсь взглядом с Тиной.
Она рассматривает меня в упор со своей мягкой улыбкой. Что, так прямо с ходу и спалила? Да я же и сам толком еще не разобрался, что там палить за что было, а она уже все сделала за меня.
Черт, думаю с внезапным раздражением. Не понимаю. Чего это на меня только умных да проницательных тянет. Что, другие все красавчиков любят? А как, оказывается, хочется, как мучительно хочется еще со времен Наташки, да будет благословенна ее память, дать отдохнуть мозгам. Но с годами в этом плане, кажется, все хуже.
После того, как нотариус пожал нам на прощание руки, их офис менеджер проводила нас на выход. По дороге домой Тина копалась в сотке, я «следил за дорогой», а единственный слышимый человеческий голос, голос Деймона Албарна от Blur – и тот сонно пел нам под психоделически-сонную музыку, что, мол, мы в последнее время так забегались, даже некогда было оглянуться и заметить, что мир вокруг нас крутится не в такт, а с опозданием слегка.
- Жарко, - вот единственное, что произнесла Тина за всю дорогу.
Я лишь кивнул ей в ответ, вновь вспомнив сине-голубые пятна на картине. Да, в воду бы сейчас.
Назавтра, то есть, в субботу, у нее было раннее дежурство, и я завез ее «к ней», а сам, приехав домой, незамедлительно сел работать. На выходных мы работали оба и виделись мало.
Успокоение. Что-то не скажешь этого сейчас по мне. Перебираю в уме тот глючный поход в нотариат, выпирающий из моей жизни, ставшей вроде уже нормальной, тот день со всеми его странностямии, а сам шарю в кармане, как потерпевший.
Что-то перешло это уже всякие границы, думаю, да незаметно как. А если сегодня же избавиться от кольца? Только куда и кому его толкнуть? Что, сдать в ломбард на Жанке? На хрена мне. Еще увидит кто, как я туда вхожу, подумают, бабло мне надо, играю или там еще чего. Лучше загнать его где-нибудь в сети.
Так ты ж решил всему смотреть в глаза, ничего не подавлять и ни от чего не бегать. А как тогда? А вот как: рассказать все Тине. Сегодня же. Поговорить с ней, ответить на все ее вопросы, если они у нее есть. Мол, как все было, как есть сейчас. Расставить все точки над i.
Тем вечером у меня не получается это сделать, потому что не получается встретиться с Тиной. Однако планы свои я, понятно, не отметаю. Не сегодня, так завтра. Или послезавтра.
Через пару дней я улетаю на «геркулесовский» клоузинг в Лондон, на котором предусмотрен не был, потому что «геркулесами» с зимы не занимался. Но у Вольфинга теперь дела поважнее, вот он меня экспромтом и внедрил, и я лечу вместо него, а он – ну, к клоузинг-диннеру точно будет, прикалывался сам.
Клоузинг будет только через две недели, а и слава богу. Им еще нормально хвостов надо подчистить. Волосы дыбом встали, когда разобрался со списком си-пи. А закрытие проекта было согласовано давно, переносили его хреновы тучу раз и еще раз переносить косячно, вот и будем там из кожи вон лезть, только бы все выполнить в срок. Еще меня тянет к себе Ахим, мечтавший попользовать меня на месте, раз такое дело. Ладно, поразгребаю и его барахло тоже.
После Лондона мне предстоит свадебный юбилей моих. Они его из-за моих разъездов специально отложили на конец августа. Тридцатилетие свадьбы, которое по большой части организовывает Тоха, нет-нет, наезжая, что я, мол, ни хрена не делаю. Так чего там делать – снять банкетный зал. У него там знакомства, он это в два счета. И программу замутить – тоже по его части, из меня какой шоумен? А ему сам бог велел. Но быть мне там придется да еще, видимо, Тину притащить. Пусть успокоится их родительское сердце, что старший умный дебил теперь тоже «пристроен».