- Ну, родов – тоже немного. А вообще боюсь... быть мамой мальчика. Как это вообще? Как их... вас... воспитывают? Как справлюсь?
- А как твоя мама воспитывала Димку?
- Ой, не дай бог... – смеется она.
- Вот читали же недавно… как он там сказал… Erst wenn man genau weiß, wie die Enkel ausgefallen sind, kann man beurteilen, ob man seine Kinder gut erzogen hat. Суди по внукам, как ты воспитал детей.
- Ага, уже Ремарк заметил, как это непросто. Вот я и мандражирую.
- Да ладно. А я на что?
- Мда-а, предвкушаю.
- А что? Думаешь, я с ним сюсюкаться буду?
– Не будешь. И еще подумала – а твои не будут разочарованы? Твоя мама говорила, что ей так хотелось девочку... и твоей бабушке – тоже...
Вот она странная, думаю – об этом думать. И в очередной раз удивляюсь, что мать больше общается с Оксанкой, чем со мной. Хотя что тут удивляться.
- Значит, будем клепать дальше, пока дочку не родим, - говорю вслух.
- Да-да, клепать вы смелые, - улыбается она.
- Могу порадовать вас, ваш сын развивается нормально, - сообщает нам д-р Ланге со спокойной, сдержанной улыбкой, которая, впрочем, сползает с его лица так же быстро, как на нем появилась. – Ничего такого, что хоть сколько-нибудь доставляло бы мне беспокойство, я не вижу. А вот как вы себя чувствуете, фрау Вингерс-Эккштайн?
- Хорошо.
- Это хорошо. Как ваша тошнота? Мы виделись с вами... э-э-э... да, в середине ноября. Вы сбросили один килограмм в весе.
Я порываюсь уже сказать за нее, что в последний раз ее тошнило с месяц назад и с тех пор – ни разу, но слышу его:
- Мы же говорили с вами о том, насколько важно, чтобы вы и в дальнейшем обо всем ставили меня в известность.
Она съеживается, и я автоматом беру ее за руку, потому что во мне просыпается защитнический инстинкт. Этот дядька, он ее что – обидеть как-то хочет? О чем это он?
А он продолжает решительно, хоть и проникновенно:
- Это очень хорошо, что вы доверились мне, - говорит он ей почти мягко и проникновенно. – Это хорошо в первую очередь для вас и вашего ребенка. И я действительно понимаю, насколько непросто вам это далось в вашей ситуации, - прежде чем до меня доходит смысл его слов, я чувствую, как рука в моей руке начинает дрожать и понимаю, что ощущаемая ей угроза исходит тут не от д-ра Ланге. – Но теперь важно, чтобы вы и впредь не скрывали от меня ничего, что может быть как-то связано с вашим расстройством питания. Итак?.. – ковыряет он безжалостно, скользнув по мне взглядом.
- Да... – говорит она, повесив голову. – Один раз. Три недели назад.
Он кивает, не обращая на меня уже никакого внимания. А я, наоборот, кидаюсь взглядом то к нему, то к ней подобно теннисному мячу. Кажется, я тут вообще лишний.
- Не отчаивайтесь. Я уже сказал, что с ребенком пока все нормально. И я знаю, что все это дается вам очень непросто. Однако, вы и сами понимаете, что если усугубится опять ваша проблема, то это может иметь серьезные последствия. Например, ваш ребенок может родиться со слишком маленьким весом. В худшем случае – выкидыш.
Она с готовностью трясет головой, мол, понимает и мямлит что-то неразборчивое типа, «это» было один только раз, а врач вновь ободрительно ей кивает.
- Андрюш, подождешь меня в коридоре? – просит она тихо по-русски, не поднимая на меня глаз, и я выхожу, попрощавшись с д-ром Ланге. Кажется, мужик он и вправду толковый – а вот обо мне этого не скажешь.
Расстройство питания. Какие у него есть виды, думаю оглушенно, копаясь в сотке. С соседних стульев на меня с любопытством смотрят скучающие женщины, ждущие своей очереди. Психогенное переедание не подходит. Анорексия. Блин... кошмар... тоже явно не про нее... Тогда что?..
«... больные, в большинстве случаев – женщины, воспринимаются окружающими, как нормальные, успешные и с идеальным весом, несмотря на то, что в еде они себя не ограничивают и даже излишествуют...».
Да, это оно...
Она сидит у врача недолго. Только что я прочитал, что это зависимость, но еще не совсем четко себе всего представляю. «Вам нелегко это дается...». Она мучается с этим, а я... Да на какой планете я вообще живу.
Еще там говорилось про повышенную угрозу выкидыша, но, когда она вскоре выходит, я про это даже не заикаюсь, а просто иду к ней навстречу, раскинув руки.