– Чего, снег пошел?
- Ага. Это мы тут целый день возимся, не видим, что за окном тво‘ится, - отзывается Ренатка, пока Тоха тоже оттаивает ее у себя на груди.
Вот какие мы сильные мужики. Приятно отогревать любимую, думаю, ища поддержки в глазах у брата, а он в ответ с готовностью улыбается.
«Alles klar. Bis morgen um 11. Ладно. До завтра в 11» - вибрирует мне Тинино сообщение, на которое уже не отвечаю.
- Прям достали моего мужа с квартирой этой, - со смехом целует меня Оксанка, кивая на сотку. – Ну сходи уже, пусть отстанут.
- Да, пойду завтра в одиннадцать, - киваю ей, не помня уже, куда я там иду.
А Тоха смеется: - Да уж, его только отпусти, - а сам нарочно подмигивает мне так, чтоб все видели.
Бл...ть. Меня словно прокалывает своими телесами Железная дева – или это Оксанкины снежинки ледяными иглами вонзаются в меня? Но она пропускает Тохины слова мимо ушей, все так же целуясь со мной. А я вместо недавней улыбки мужской солидарности мечу в него взгляд, говорящий: «Ты охренел?!!»
Пока девчонки жужжат над принесенной нам пиццей, аранжируя к ней закуски, брат тянет меня на балкон:
- Блин, Андрей, так ты не сказал ей ничего?
- Обрисовал в общих чертах.
- А это как?
А так – ей известна версия с Нового года. Все и ничего.
- Бля, Тоха, не нуди. У меня все под контролем.
- Да вижу. Если под контролем, почему встречаешься с Тиной?
- Тише говори, - цежу сквозь зубы. – Не встречаюсь. Просто пойду завтра навсегда поставить точку.
- Точно?
- Точняковее не бывает.
- А Оксане когда скажешь?
- Вот завтра и скажу.
- Какого тянул так долго? У тебя же все тогда кончилось с Тиной?
- Ты Оксанку не знаешь.
- Знаю. Бля, Андрей, меня Рената как-то спалила с одной.
- Да ну! – удивляюсь. Тоха, конечно, успел погулять на своем веку, но чтоб и от Ренатки гулял... – А че было-то?
- Да в кафе просто сидели. Кофе пили. Та тоже «поговорить» позвала. А Ренатка решила мне сюрприз сделать, в Линц приехать. Ну и прямо с улицы в витрине нас увидала – хоп. На каблуке ка-а-а-ак развернется и ну – топать в сторону вокзала. Я сразу выскочил, за ней побежал. Пока втер ей, что просто говорили о музыке…
- Че, одна из групи твоих? – угораю.
- Ага. Думаю, пришлось ей потом в кафе и за меня расплачиваться. Не знаю, не виделся с ней больше. А Рената на улице еще в руках себя держала. А как ко мне пришли – бля, Андрюха...
- Че, неужели по морде отгреб? – смеюсь.
- «По морде»... По чему только не дрючила... и чем... – братан ежится со смехом. – Хорошо, по яйцам не попала. И так молча, без слов, как терминатор.
- Мда-а-а, а так не скажешь, - смеюсь и я.
- А потом сказала, что не против, чтоб я с другими девчонками общался, только чтоб без фигни, а кофе – это, блин, прелюдия только. Я ж не знал, что она такая ревнивая. Никогда даже и виду не подавала.
- Меня б спросил, - ржу. – Я б тебе рассказал если не про твою, то про их семейное.
Правда, Оксанка, когда ревновала, минет мне делала, а потом трахала верхом. Не спрашиваю, было ли у них что-либо подобное, поскольку не люблю ни с кем – кроме Оксанки – мусолить секс.
Ограничиваюсь нейтральным вопросом:
- А че, ты и правда... не того... не собирался с той?
- Да нет, - пожимает он плечами. – Андрюх, я не такой бл...дун, как ты обо мне думаешь.
- Ничего я о тебе не думаю. Тебе раньше трудно было им «нет» сказать, по-моему.
- А зачем? – пожимает он плечами. – Мне нормально было. Просто когда девушка появилась, они мне стали не нужны. Она ж классная. И вообще – я ее люблю и жениться хочу на ней. Рената не то, чтобы комплексовала из-за девчонок, просто ей казалось, у меня мозги так и не появились, и меня какая-нибудь сможет облапошить, если ее нет рядом. Типа, совсем слабак я. Его не контролирую.
Мысль о Тохе-безотказнике и Ренатке-телохранителе меня веселит и немного отвлекает от собственных задолбов.
- Так ты не испугался, когда она вздрючила тебя? В плане, что жизни тебе не даст?
- Не, наоборот. Тогда и решил предложение ей сделать. Понял, как сильно меня любит, что терять ее не хочу. Блин, Андрюха, она в мою честь игрушку написала... Запрограммировала для меня...
- Да уж.... Моя мне стихи пишет. Сестренки.
- Стихи? Круть. За что нас любят, а?
– А не знаю. Да и какая разница. Но ты молодец, конечно. Удержал. Мужик. Так с ними и надо.
- «Надо», - Тоха опять включает сердитого «старшего» брата. – Сам не накосячь. Mach keinen Scheiß, Mann.