- Тогда, значит, ты готова? – спрашиваю спокойно.
- Как можно быть готовой заранее – все равно будет не так, как думаешь в начале.
- Почему же. Вот сейчас на курсы ходим.
- Да разве они подготовят... – она возбуждается, а я договариваю за нее:
- Короче, ты не готова.
Припер ее к стенке. Если правда – она ж не будет увиливать. Хоть и рада бы замалчивать, но – поздно. Так что пытается оправдываться:
- Ну и что! У всех так! Это не значит, что я не рада... или не хочу его...
- ...но ты боишься. Боишься родов. Боишься за ребенка. Боишься ребенка. Боишься, что жизнь теперь уже не будет прежней. И это нормально, Оксан.
Она молча грузится, потом говорит:
- Ты-то точно готов.
- Нет. Но мне приятно представлять, что будет.
- Это ж не тебе...
- Да, я в курсе, что это не мне рожать. И сидеть потом с ним. Ну и что. И посидел бы.
- И родил бы, если б мог?
- Сорри, но до этого мои мысли не доходят, - смеюсь, вставая из-за стола. - Слушай, пойду пробегусь, а. А ты – отдыхай! Слышала? Отдыхай! Весь этот твой загруз – от недостатка сна.
- Плохо спится ночью.
- Вот и спи днем. Я на часик.
Вроде развеселил ее под конец, думаю, выбегая к реке. Уже совсем темно, и черные оглобли кранов возле железнодорожного моста блестят в небоскребной подсветке. Вдалеке синим столбиком выпирает над набережной Блю Боут. Но не по пути мне с ним сегодня, я от него бегу, в противоположную ему сторону.
Развеселил, но факт – это факт. Она не ждет рождения ребенка с нетерпением. Она готовится к нему, будто программу выполняет. Все делает, как надо. На курсы ходит. Ест, пьет там разное. Шмоточки детские покупает. Тренируется – коляску по квартире прокатывает.
Ведь много у женщины времени, чтоб ментально подготовиться. Девять месяцев – это много. Но она не готовится. Мысленно она так и не перестроилась на новую, предстоящую теперь программу. Словно прощается со своей вольной жизнью, но никак расстаться с ней не может.
А ведь это ж здорово – перемены. Особенно такие. Вон, как новостройка башни для «генштаба» одной европейской финансовой организации, мимо которой пробегаю как раз. Правда, не всем она нравится и местные аборигены не в восторге от переезда еврократов с Аденауэра в наш район – из-за этого цены на недвижимость взлетели, даром, что кризис. А и ладно.
Так как там у нас… Она же радовалась, когда узнала, что беременна. Танцевала. Пела. Стихи писала... «Облегчение» - думаю. Она боялась, что не сможет забеременеть, но у нее получилось – «Стоило на мужнины трусы взглянуть», - улыбаюсь, повторяя мысленно сказанную ей же недавно фразу. Прошла квест. Так ведь это только начало. Беременность – этап, роды – этап. Как ни странно, она боится того, что будет потом и от этого «зависла» в оцепенении, как… как… неперезагрузившийся комп, думаю, а передо мной: «Wir lassen Sie nicht hängen. Мы не дадим вам зависнуть» - вспыхивает на том берегу, в Ной-Ольменбурге неонка «Olm-IT», Олм-Ай-Ти, ИТ-сервис-провайдера, на который Тохина Ренатка устроилась. Прикалывалась, какая она теперь «олмайти», всемогущая, мол.
Так зачем она все это затеяла? Детей, в смысле? Потому что я так сказал? Потому что у нее – возраст? Потому что так надо?
А вот одна моя бывшая «знакомая» высказывала однажды мысль насчет того, что не все знают, зачем вообще заводят детей. Если я при Оксанке произнесу такое предположение на ее счет или скажу вслух имя той знакомой, меня выбросят из ближайшего окна, поэтому я вспоминаю теперь, сам с собой наедине. Вспомнив, успешно желаю знакомой катиться подальше, сидеть в своей Америке, носа не высовывать и рожать в сорок пять, а лучше - позже. Когда поймет, нужны ли ей дети и зачем. Или не рожать вообще.
Что это я опять про «рожать» вспомнил? Нам в униклинике рожать. Вроде нет ее поблизости, за спиной осталась.
«Нам» - это говорят сейчас так. Не нам, а ей.
Сказать еще, что я рвусь при родах присутствовать – не рвусь, говорю же… Вот сегодня проговорился, так она с каким разочарованием на меня взглянула. Поэтому вопроса больше не подниму. Надо – значит буду. Да и признаться, как ее там одну оставишь? Разве справится?
Всё, дома.
Дрыхнет, отмечаю с удовольствием. На боку лежит, обложилась подушками, потому что из-за пуза у нее теперь везде болит. Пусть поспит, ей пригодится резерв. Потом не до сна будет.