Короче, все было супер, и я только к вечеру ощутил его – беспокойство, нашедшее на меня ни с того ни с сего. Беспокоится она (а значит, сына у нее в пузике тоже беспокойный), а тут беспокоюсь и я?
Я в курсе, что не должен был делать так, как сделал вчера вечером, чтобы заглушить это беспокойство. Уложил ее в постель и вышел. Когда вернулся с Жандармской, она, возможно спала, но я не мог рисковать, сразу пошел в туалет. Только одну дорожку снюхал, от остального избавился. А меньшими дозами тот чувак не продает. Я знаю. Я все знаю. Проехали.
Она не спала, хоть спать ей, знаю, хотелось. Ждала меня. Я не включал света, иначе она бы обо всем догадалась. Догадалась бы и, если б перед сном у нас ничего не было. Я взял ее очень нежно, хоть и сдерживался с трудом в конце. И я не кончал в нее. Типа безопасно тогда и ничего не случится. Лицемер. Из-за кокса мне абсолютно не хотелось спать, а хотелось трахать ее всю ночь, но ей реально надо было отдыхать. Поэтому я еще пол ночи рассматривал ее, спящую, ждал прихода угрызений совести. Ждал, что вместо желанного успокоения придет боязнь, что все-таки как-то навредил ей, сыну или обоим. Уснул, не дождавшись.
Сегодня я постарался успокоить ее – нельзя ей волноваться. Поцеловал ее в дверях и сказал только: «Я ненадолго».
- Так почему вы ушли из Гринхиллз?
Естественно, этот вопрос их волнует сейчас больше всего, ибо то, откуда я ушел – суть самая яркая звезда в созвездии моей не особенно яркой виты.
- Я не собирался оттуда уходить. Однако мне дали понять, что мое видение отдельных моментов не совпадает с тем, как видят их в Гринхиллз.
- А под чьим началом вы работали?
- Я работал на позиции принсипал эссошиэта в команде г-на Вольфинга.
- И что вы не поделили с Айке Вольфингом? – вклинивается самый старший из интервьюеров и по возрасту, и по должности, по фамилии Аугустин.
В нем и без визитки и его пояснений во вступительной части угадывается его руководящая должность. Выясняется, что они с Вольфингом знакомы лично, когда-то довольно тесно сотрудничали, но потом – это я уже больше между строк читаю – тоже «что-то не поделили». Забавно - «наши» с Вольфингом косяки утонули в Тихом.
- Несоответствие взглядов. Если между нами и были разногласия, то мы их устранили.
Вижу по нему, что он принимает это за эвфемизм.
- Интересно. Где вы видите себя через пять лет?
- Если не директором в совете от права и комплайенс, то по крайней мере где-то на пути туда, - каков вопрос, таков ответ, мужики.
- В совете директоров ББ не представлены право и комплайенс... – перебивает меня белесый чувак средних лет с голландской фамилией Хойзинга и соответствующим, а значит, еле уловимым акцентом. Он и сам из юридического и я вижу, как ему хочется в совет - но нельзя, право и комплайенс не представлены. А с меня он стебется, потому что я ему об этом напомнил.
- ...но вы, конечно, наблюдаете за сигналами, - доверительно киваю – не ему, аудимаксу больше.
- Какими сигналами?
- Которые идут отовсюду. Рынок, конкуренция, государство. Все открывают отделы по праву и комплайенс – банки, предприятия. С Нового года примут закон против отмывания денег – срок по Директиве ЕС истекает, куда денутся, - настаиваю, перехватив нарочито скептический взгляд Хойзинга.
-… вы так говорите, будто в МинЮсте работаете, - злобно смеется он в ответ.
Зато двое других, похоже, со мной не спорят:
- Вы приводите интересные подробности в вашем эссе в «ценном вестнике», - надо же, один из них, этих «хороших копов», будто у меня в группе поддержки, даже публикацию мою новую читал.
Аугустин сдержанно кивает. Юридическими вопросами он не занимается, а на досужее их обсуждение своего времени не тратит, предоставляя подобное времяпровождение другим. До меня доходит, почему он пришел – заинтересовал мой стеб с «Айке Вольфингом», о котором узнал он, вероятно, заранее.