- Боже, Канары, - смеется, потом поправляет сосок в ротике у маленького. Целую его головку. Теплый какой. Какой мягкий темненький пушок у него там. Она наблюдает с ласковым, терпеливым взглядом и говорит: - Не напоминай мне про Канары. Я не знаю, когда мне было хуже – на Канарах или во время твоей ротации.
- Я раньше тоже не любил их вспоминать. А теперь вот думаю – а что. Ведь это там я решил на тебе жениться, - она улыбается. - Сам. Не заставлял никто. Хоть до того, как увидел это кольцо, далек был от этого, кажется. Но ничего просто так не бывает. Мы всё решаем сами. Да, именно тогда я принял то решение. И было это на Канарах, поэтому я люблю Канары и не жалею о том, что было, и благодарен за все.
- Ну? – усмехается, озабоченно проверяя, как он кушает и замечая, что молока все нет. - А был бы, если б все между нами кончилось? Плохо кончилось?
- Наверное, нет, - смеюсь ей в тон. – Но тогда все было именно так, как должно было быть. Да вообще – все в нашей жизни, ты не находишь? Но я отвлекся. Я же про сон тебе хотел рассказать.
Я взял его на руки и ношу теперь по комнате. Он весь теплый и настолько маленький, насколько я большой.
- Чего смеешься? – спрашивает она.
- Представил, как когда-нибудь он меня перерастет.
- А если не перерастет?
- Перерастет обязательно. Сыновья всегда отцов перерастают, - говорю и рассказываю ей тот стародавний сон про дорогу, пока она внимательно слушает, изредка кивает и наблюдает за нами.
А я говорю в заключение:
- Ты – моя дорога.
Она недоверчиво улыбается: - Да ну? Слушай, так мне страшно.
- Почему?
- Страшно быть твоей дорогой. Я ж и сама не знаю, куда иду. Ну, и куда я поведу тебя - правильно ли, в ту ли сторону?
- А ты не бойся. Не бойся ответственности, не бойся быть сильной. Не бойся быть слабой и ошибаться. Не бойся повести меня не туда. Я на то и есть, чтобы разбираться самому. Ты заведешь, а я вырулю. Главное – не бойся ничего.
Сынок засыпает у меня на руках, а мне не хочется класть его в кроватку. Только что на откидном больничном пеленальнике мы с Оксанкой впервые сообща надевали ему подгузник. Надеюсь, со временем это у нас лучше будет получаться. А завтра я поеду регистрировать нашего сына в штандесамте.
Она закрывает глаза, откидывает голову назад, к стенке:
- Андрюш, у меня голова кружится. Дух захватывает от твоих слов.
- Да, ты такая, - улыбаюсь. - Не бойся и этого тоже. Не бойся быть моей дорогой. Я-то тоже не хромой, не безногий пока. А если бы и был, то шел бы по тебе, как паралимпик. Я справлюсь сам, ты только не исчезай.
- Нет, - обещает она. – Не исчезну. Куда теперь-то, с подводной лодки, - добавляет. Он проснулся опять, и она протягивает к нему руки. Он кушать хочет, надо что-то думать.
***
Саундтрек-ретроспектива
The Killers – Some kind of love
Cathedrals - Jump little children
Amber Run – Wastelands
Thomas Newman – Blood Red
Midge Ure – Breathe
Haelos - Alone
One republic - If I lose myself
***
Андрюхин словарик
штандесамт - ЗАГС
Глава 20. Бег. Часть 1
One Republic – Good Life
Shania Twain – Up!
City of the sun – While we are young
Hanson – Something going round
Weezer – Island in the sun
«Делаем» - сообщение вспыхивает у меня на «эппловском дерьме», каким меня когда-то, еще до свадьбы, подкалывала жена, а я думаю: «Ит-тит-тво-ю мать, да слава ж богу. Все, теперь нажрусь от радости.»
Это вспыхивает, когда я только что в ответ на Оксанкино:
«Андрюх, прости. Не обижайся. Я люблю тебя» - отбил на другой сотке: «Я тебя - тоже. Вечером отработаешь - прощу)))). СКУЧАЮ».
Отбил, отправил и замечаю, что это ее сотка. Я по ошибке прихватил ее, а теперь мне в глаза блымкает напоминание на завтра: «Андрюше к зубному». Невольно ухмыляюсь. Решаю с предвкушением, что, однако, накажу ее сегодня вечером еще и за стоматолога, откосить от которого мне, по-видимому, не удастся.
Только собираюсь на своем другом, «дерьмовом» телефоне сформулироватиь свои другие мысли в сообщение, как мне на ногу наезжает велосипед. Детский такой, ярко-розового цвета.