- А это разные вещи? Секс – это животные позывы, рефлексы. Гормоны. Разве красив он? У других? Ты же сама говорила.
- Нет, скучен, монотонен, механическое все какое-то. У нас гораздо лучше.
- Вот видишь. Это твои мысли и чувства делают из него то, что делают. А они, эти мысли и чувства есть только, если занимаешься любовью с любимым человеком. Тогда ты делаешь из него нечто большее, чем впихнул – выпихнул.
- То есть – создаешь иллюзию? Делаешь из секса нечто, чего на самом деле не существует, но что есть только для тебя?
- Ты так провокационно спрашиваешь – думаю, сама уже поняла, - целую ее с наслаждением, получаемым от нашего разговора. Я чувствую себя почти ее учителем, обучающим ее любви, получающим, однако, и от нее обширные познания. - И давно поняла, да?
- Да, верно. Ты не создаешь иллюзию, нет. Иначе все, в чем мы живем – иллюзия. Что есть реальность? Физика. Химия. Биология. Это мы способны воспринять и переработать данную нам информацию. Это от нашего восприятия – в данном случае, нашего умения любить -…
– Ars amatoria? - спрашиваю у нее, смеясь.
- Да, Овидий, - смеется она, - «Искусство любви». Хоть и не уверена, что нам подойдет то, чему он там учит, но название подходящее. Так вот, от наших чувств, нашей чувственности, от всего этого физические явления, химические реакции, биологические процессы и становятся вдруг тем, что между нами, мой любимый… - заключает она с широкой улыбкой, смешно наморщив нос в лучах утреннего солнца.
А это уже сигнал. Беседа наша меня завела, на природе вообще легко заводишься... А когда она назвала любимым, то словно нажала на кнопку. Вот и даю волю своему желанию.
Я целую ее очень жадно, наваливаясь и заставляя упасть на спину на траве, подминая под себя, подстраивая, подлаживая под себя ее тело. Я в ней, но держу ее под собой в воздухе, а она обвивает меня своими ножками. В этой позе все зависит от меня, я с наслаждением держу ее тело и контролирую все... контролирую ее… не даю ей упасть.
- Да, любовь моя… - выдыхает она, обхватив меня, пока я вхожу в нее, снова и снова, - да... Только если сексом занимаются два любящих друг друга человека, они способны придать, нет не придать... не придумать, а увидеть... познать... открыть для себя в нем то самое…
- А что это? - спрашиваю, кладу ее на травку и продолжаю теперь медленней, глубже…
- Это – свет… - шепчет она, - это - жизнь… это - самое яркое… самое прекрасное… это наслаждение… радость от получаемого наслаждения… радость от даримого наслаждения... радость радостью любимого…
- Любимой… - добавляю я и радуюсь ей, наслаждаюсь ей, наслаждаюсь всем в ней.
Я соединяюсь со своей женщиной – или я был соединен? Или соединение, единение с ней – это постоянное состояние и лишь отрыв, отделение от нее – на время? Как посмотреть…
Что лишь кратковременно, а что долгосрочно? А разве это важно? Все относительно… Если за то время, когда я – часть ее, когда я живу в ней, двигаюсь в ней, и когда она зовет, ведет меня в себя, охватывает меня, объемлет, чтобы мы с ней опять слились и наконец достигли того самого, единственно правильного для нас обоих состояния, если за это время, каким бы коротким оно ни было в реальности, мы проживаем целую жизнь, то вот он, ответ на вопрос. Вот какой я, вот какая она. Вот какие мы в действительности, оторванной от времени. Не потому ли я, оторвавшись на миг, на день, вновь так жажду этого соединения, жажду этого нормального для меня состояния? Жду того, от чего лишь временно оторвался, но к чему мне надобно вернуться. И так – каждый раз. Еще и еще. По кругу. По кругу. По кругу.
Я воспламенил ее, она пылает, она на грани… еще немного – и она придет ко мне, придет в мой сладостный дом, построенный для нее, туда, куда мне выпало счастье быть способным ее привести.
Но прежде она заканчивает свою мысль со стоном:
- Да, познать то самое… это любовь… это все и делает нас… людьми…
Лежу на ней, а она лежит на животе на траве. Я вдавил ее в траву, уткнулся носом в ее волосы, просовываю под нее руку, вставляю у нее между ног, которые она раскрывает мне навстречу, прогибаясь подо мной, прижимаясь мягоньким ко мне. Она всегда будет раскрываться для меня.
Но нам уже хватит, да и возвращаться пора. Она поднимается, оглядывает свои руки-ноги, смеется: