- Ты просто не думал, а хотел. А поскольку ты сильнее, то и применил свою силу, чтобы получить то, чего хотел.
- Я не должен был. Ты – человек, а не...
- ...тебе хотелось меня еще до того? – спрашивает она. – Не раз?
- Постоянно, - подтверждаю.
- А тут такое дело. И тебе надоело все, и ты...
- Прости меня. Еще не поздно сказать «прости»? – спрашиваю с надеждой. – Ведь ты... до сих пор не ушла, значит... и теперь не уйдешь? Но если останешься, но не простишь, то все это как-то затрется и будет между нами всю жизнь?.. Я ведь хочу тебя на всю жизнь...
- Я тоже хочу тебя на всю жизнь. Да, простила, конечно. И – увы, меня завело... это. Вчера. А как же еще, иначе б я не кончила. Но это не значит, что наш секс отныне должен быть таким, - говорит она строго. А я киваю серьезно.
Нам принесли поесть и наши вещи. Одевшись, забираю все, даю на чай и несу это к ней. А потом больше наблюдаю, как лопает она, чем ем сам.
- Надо же, вроде все настоящее, - не может она сдержать восхищения. - Интересно, откуда сейчас взяли? И вкусно, блин... Ты чего не ешь? - наезжает. – Думаешь, я сама все осилю?
- А нет? – угораю я и уворачиваюсь, когда она норовит меня стукнуть. Затем подключаюсь все-таки.
- Чем ты питался без меня? – интересуется она.
- Не спрашивай.
- Ясно. Чувствую, когда мы вернемся, меня ожидает недельный марафон готовки. Ты, кстати, похудел. Одни, блин, мускулы.
- А ты – нет. В смысле, такая же, как была. И как тебе удается при таких аппетитах, - подкалываю ее.
- Не спрашивай, - отвечает она в тон мне.
- Блин, а зачем. Кушай на здоровье. М-м-м, обожаю смотреть, как ты ешь, - говорю ей и целую ее в жующий ротик. – Я поэтому удрал позавчера из конфи. Сначала вроде крепился, морду – кирпичом, но твой жующий вид – это уже было выше моих сил.
Она смеется: - А я тебя искать пошла. А ну, думаю, как не вернется совсем. Сдохну же. Тебя не было нигде и было непонятно, когда ты вернешься, и я с горя уселась за рояль – и давай бренчать.
- Подействовало. Я тебя услышал. И сразу понял, что это только ты можешь так играть на рояле, за который другие и сесть не рискнули бы.
- А когда ты начал гнать пургу, во мне все пело. Ведь ты подошел и заговорил со мной, а, значит, не забил. Вот придурки оба, а? – говорит она, вглядываясь в мои глаза, ища подтверждения в них. И я с готовностью киваю. Да, конечно. Зачем было до такого доводить.
Она поднимается с постели и, голенькая, идет ставить чай. На ее спинке слайд-шоу-картинка розовых цветов, пышно усеявших дерево.
Поставь чаю – это было последнее, что попросил ее сделать тогда, в моей, нашей квартире. Теперь вот буду все по порядку переваривать, а сам ежусь. Ведь неохота опять туда, в это... в этот ужас. А что поделаешь.
Она разливает нам по чашкам чай, а я раскладываю нам с ней тирамизу.
- М-м-м, ничего, - пробует она.
Тирамизу оказывается оригинальным, итальянским, а значит, не таким вкусным, как делает она. Я ведь помню еще.
- У тебя лучше. Мне не хватало твоего.
Да, это странно – разбирать теперь все, раскладывать по полочкам. А ведь там еще много чего придется разложить. Про некоторое я даже не знаю, как начать, думаю, а самого знобит от ее взгляда, который мне в этот момент кажется слишком проницательным.
- Слушай, как это мы так? А? – спрашиваю у нее.
Она пожимает плечами, допивая чай и вытирая рот.
- Не знаю. Звено на звено – помнишь?
- Да разве ж я думал тогда, что про нас говорю? Девочка моя... – от воспоминания о том, что еще день тому назад она моей не была, меня передергивает, и я спешу прижать ее покрепче к себе. – Оксан, мне же было ТАК херово без тебя, ты даже не представляешь...
- А мне было очень херово без тебя, - говорит она, глядя мне в глаза. – И я тоже не думала, что у нас все так будет. Первое время после того, как ты выгнал меня, я жила, как в страшном сне, таком страшном, что мне казалось, еще немножко – и я проснусь. Но я не просыпалась. И потом я поняла, что кошмар стал моей действительностью. И... и... – она мнется, будто что-то мешает ей говорить. Не знаю, решается она сказать, что хотела или нет. В итоге говорит: - еще я чувствовала, что этого не должно было быть. Да, мы сами делаем свою жизнь, но тут у нас с тобой вышло так... бестолково...