- Блин, Андрюшка... а ты не замечал, как я набрасываюсь на него иногда...
- Замечал, - подтверждаю. – Меня это заводит.
Как не заметить... Иногда она делала мне минет, а я потом выходил из ее рта, чтобы войти в нее в другом месте, но она набрасывалась на него, продолжала жадно хватать его ротиком, а я даже отстранялся от нее, отталкивал... И кайфовал, как не знаю кто... Горячо это, конечно...
- Думаешь, это я только «так»? Нет, в тот момент мне реально хочется его еще и еще...
И мне опять только и остается, что головой покачать да погладить ее:
- Окса-а-анка сладкая моя... Слушай, у тебя ведь теперь, наверное, головка болит... Кормить тебя надо...
Она с улыбкой отстраняется от меня, приподнимается, садится на коленки и тянется за телефоном. Пока она набирает ресепшн, чтобы, выпятив красненькие, припухшие еще губки, со своим британским акцентом заказать нам в номер завтрак, я решаю, что она заслужила поощрение, тем более, что, сидя на коленках, находится сейчас в чрезвычайно удобной позе. Поэтому я, поскрипывая, подлезаю тихонечко под нее. Да мы все еще мокренькие... и ни одна скотина не оценила... аж жалко ее... не пропадать же добру... м-м-м... вкуснятина...
Когда начинаю ласкать ее языком, сразу чувствую потребность похулиганить. Ведь как она только что сделала меня. Заставила кончить, разрешения не спросила. Надо приструнить, показать, кто в доме хозяин (я, бл...ть). А то совсем распустится, от рук отобьется.
- Интересно, - мурлычу я, причмокивая в ней, поглаживая языком ее беспомощные, открытые, доступные голенькие прелести, - а ты кончишь раньше, чем сделаешь заказ или только опосля?
Она не отвечает, потому что не может прервать разговор. Уверен, сама бесится уже от этого, в ней клокочет все. Поэтому я удесятеряю свои усилия, а у нее дрожат ножки, слабеют ручки, личико раскраснелось, глазки затуманились, а я еще пошлепываю ее по попке и шепчу: - Кончай теперь ты, засранка...
Она дрожит, и от накатывающего оргазма голосок ее становится все нежнее, тоньше, она, пусть и дрожащими губками, но все же находит в себе силы говорить ровно, не задыхаясь, петь, закатив на пике глазки, чем только и выдала бы себя человеку несведущему:
- And do you mind adding some... grapefruit juice, thank you so much... И можно еще... грейпфрутового сока, премного благодарна.
Когда она кладет на место телефон, то уже даже не пытается наезжать на меня, а просто трясется и медленно опускается на кровать.
- На чем? – осведомляюсь я деловито, а сам еще не завершил сеанса. – На грейпфрутовом соке? Скажи еще раз «grapefriut juice»... ты так сексуально это произносишь...
Не жду даже ее ответа, потому что уже присосался к ее ротику и целую ее, долго целую, сплетаясь с ее языком. Глаза у нее еще полузакрыты, а я вошел рукой в ее горячую, мокрую мякоть: - Теперь не отвертишься, - шепчу ей, подначиваю. – Грейпфрутик мой розовенький... кругленький... красненький... отмазки типа «не могу», «не умею» уже не катят...
- Ладно... – шепчет она, - только давай в этот раз подложим что-нибудь... – и я шарю одной рукой, нахожу что-то из своих шмоток. Мне несподручны длительные поиски, ведь я и сейчас не прекращаю терзать там ее, горячую и ненасытную.
И – да, теперь она делает это быстрее и мне лучше видно ее всплеск. И, кажется, мы успешно подняли его – а как тут улежишь на месте, раз такое дело?
- А кто у нас кайфушка маленькая... – она уже выплеснулась, а я еще тереблю да пошлепываю ее своей беспощадной рукой. Это она теперь никакущая. Да, проучил, кажется, мою сладенькую.
Все же эрекция у меня еще вялая и неуверенная, поэтому когда раздается стук в дверь, я наказываю ему лежать смирно, и, быстро одевшись и одарив ее поцелуем повыше и пониже, иду за завтраком.
***
- Проголодалась, любимая, - окидываю своим вообще-то тоже голодным взором все, что на подносе, и не могу не признать, что впечатлен. Выходит, я до этого мало заказывал?
- М-м-м, вкусно.
Она отошла от физических потрясений, прибрала армагедец на кровати и даже заварила нам черного чаю к завтраку, а теперь откусывает скоун, намазанный апельсиновым джемом и запивает его этим самым чаем. Стаканчик с грейпфрутовым соком опорожнила уже. – А вот скажи, Андрюш... тебе тоже не хватает блинчиков с медом... или оладушков... или манной каши с вишневым вареньем...