- Твое платье оценили, - тянусь поцеловать ее через столик.
- Только благодаря сумочке, - тянется ко мне она.
На прошлой неделе мы на арендованной малолитражке вдоль и поперек изъездили Крит, по крайней мере, северную его часть. На обратном пути из Кносского спускались по охренительно крутой и извилистой дороге под знойным, но сентябрьским уже солнцем. Остановились в какой-то деревушке прямо в эпицентре белокаменного пекла. Вообще-то, не планировали там останавливаться, но Оксанка заметила перед одной лавчонкой эту сумку-мешок из черного шелка с позолотой и деревянными висюльками в этно-стиле, а я сразу решил ее ей купить.
- Дорого, Андрюш, - она пыталась делать вид, что бережет семейный бюджет.
Незадолго до того посреди руин Кноссоса она принесла в жертву Минотавру свою шляпу. Вернее, пока она позировала мне, шляпа слетела с ее головы и шлепнулась вниз, прямо в ту часть лабиринта, вход в которую воспрещен. Мы помахали ей вслед и сделали напоследок прощальное фото шляпы, одиноко лежащей посреди руин, выжженным солнцем да оцепленных заграждениями.
Долго мы сегодня не сидим, а вечером я не иду больше рыбачить по пояс в море, а она – смотреть, как я это делаю да потягивать пиво в коконе пледа на шезлонге. Вместо этого мы сразу идем в наш домик – заниматься любовью, которой не занимались с самого обеда, потом смотреть на звезды и темнеющее море, а потом – спать.
Назавтра Влад, чувак один – да, блин, из Москвы, - будит нас в пять утра и показывает, на что, едрена медь, эти сволочи реально клюют на Крите. А то я со своей кукурузой да фидерами задолбался и ничего не поймал. Так и познакомился с Владом – он сам подпер ко мне и поинтересовался, чего это я тут делаю, почему фигней страдаю и не знаю разве, что тут все ловят на живца, то есть, на креветку. И не с берега, а с катамарана. Оксанка трындела с женой его, пока он посвящал меня во все тонкости того, как ловит он. Лучше позже, чем никогда, ведь завтра – предпоследний наш день.
С утреца нас немного пошатывает. Берем теперь у чувака, который днем раньше с таблеток макал нас мордахами в море, катамаран на троих. Влад пришел один, жена его предпочла отоспаться. Но Оксанке было интересно кидать с нами насаженную креветку в прозрачную воду или снимать на камеру, как это делаем мы, а потом смотреть, как, не успеет креветка толком погрузиться в воду, на нее кидается небольшая, почти треугольная хищная рыбка, которую мы и ловим, понятия не имея, не запомнив, вернее, как ее зовут местные. За полчаса поймали штук двадцать – Оксанкиных из них было три штучки – чтобы забабахать из них обед у Влада на кухне. Слава богу, что в нашем домике кухни нет.
За обедом из рыбы и пива говорим. А где вы были. А мы были там-то. А за сколько путевку брали. А нам обошлось дешевле чуть ли не вдвое. Они рассказывают, что, как и мы, недавно поженились. И как же дорого приобрести жилье в Москве, хоть Катя, жена его, работает в пи-ар-агенстве в Москва-Сити, а Влад – начальник отдела по продажам-перепродажам какого-то оборудования. Да еще кризис. Да, подтверждаем мы, у нас тоже кризис, цены – не подступишься. Правда, мы прямо перед свадьбой купили квартиру, в которой жили много лет. Повезло. Так что теперь хоть жилье свое имеется у нашей молодой семьи.
***
Насчет квартиры – это я тогда экспромтом решил. Не могу даже сказать, было ли это во время взлета или во время посадки из Лондона или где-то в часовом промежутке в воздухе. А имэйл новым-старым хозяевам я написал, пока Оксанка бегала туда-сюда по Зузиной комнате в поисках нижнего белья к светло-голубому.
Тоха-гад, хоть и пел мне, что, мол, рад за нас, но все-таки не прикатил за нами в аэропорт на поршне. Отмазался, что юбилей начнется через три часа, и это ничего, если мы немного опоздаем, а вот ему нельзя, мол.
Братан за Лондон наказывает, думал я, тащась с моим и Оксанкиным чемоданами к такси. Подумаешь, на четыре дня опоздал. Не ведает, говнюк, что я, может, хоть и припозднился на юбилей родителей, зато ведь приехал теперь не один, а с единственным человеком на свете, которому место рядом со мной на этом юбилее – и вообще.