Что, мы настолько чувствуем друг друга? И это чувство настолько опьяняет, что ни я, ни она не слышим слов, что говорит нам пфаррер, мы лишь угадываем, что можно, теперь можно целоваться, и мы целуемся, пьяные друг другом и нашей новой связью – тайной и явной. А я пьян ею и пьян той собственнической радостью, которую в тот миг, когда она сказала «да», влили в меня ее глаза, ее руки и ее губы. А все остальное у нее сейчас пока вне моей досягаемости. Я – муж-собственник, я пьян своей женой.
Жена... Ты сама виновата... Ты сама хотела, чтобы сейчас тут были все эти люди, а я не возражал. Вот они и пришли. Они сейчас с нами, и они подслушали, что я твой муж, а ты моя жена. Куда девать нам их теперь, когда наши признания и клятвы, и тайный наш язык привели меня туда, где я сейчас. Я чувствую только тебя, и я люблю тебя, и я хочу тебя. И я хочу сорвать с тебя это ослепительно-красивое белоснежное платье. Ты слишком возвышенно-прекрасна в нем, прекрасна до недосягаемости, а ты нужна мне сейчас земная, нагая, без ничего – владеть тобой. Я ведь хочу войти в тебя, влиться в тебя, слиться с тобой телом, взглядом, вздохом, пролиться слезами твоего экстаза, стать твоим стоном, и чтобы ты стала моим. Но как, жена, как нам это сделать, когда вокруг сейчас все эти люди?
Так что терпи, жена, терпи до вечера, до ночи, до нашей первой брачной ночи. Она придет, и ты узнаешь все, что я хотел сказать тебе сейчас, когда сказал всего лишь «да».
***
- Андрюш, я люблю тебя, - томно прикрыв влюбленные глазки, шепчет мне она и нежно меня целует. Вокруг все хлопают.
Я знаю, чего это она так, и щелкаю ее по носу:
- Говорил же тебе – все будет ништяк, а ты не верила. Будешь теперь мужу доверять.
- Конечно, ты ж так классно танцуешь у меня.
Богат был этот день на эмоциональные взрывы, но ей же все мало. То она грузится, что дождь – а дождь проходит. Уверен, фотки на фоне мокрой, сочной зелени вышли зашибись. То ее бьет мандраж перед нашим свадебным танцем. Когда нас вызывает тамада, она зажата, я чувствую, как дрожит ее рука в моей руке. Мне даже кажется, что слышу стук ее сердечка – но ведь лучше всего расслабиться, тогда и танец пойдет лучше.
Вот и вел ее весь ее этот вальс, под такую красивую, грустную, но известную всем, как она мне объясняла, музыку. Вел не только в танце – моральную поддержку тоже оказывал. Успешно, кажется. Все в восторге, а она счастлива. Одно – летает у меня в руках, летает и кайфует, воздушная и белая.
Но тут музыка резко сменяется, и под латиноамериканские ритмы мужик-солист говорит задорно: «Ча-ча-ча-а-а». Гости сначала не в понятках, а она – ага, не ожидала?
Нет, она не ожидала от меня шалости. То есть, где угодно, но только не здесь. Поэтому, когда я резко сменяю ритм и темп, хватаю ее чуть ли не за попу – как еще ее нащупать в этом платье – и начинаю танцевать с ней – ну, не эту самую ча-ча-ча, но что-то похожее, она в состоянии только подчиняться с горящими глазками и приоткрытым ротиком.
- Андрюш, ты чего... даже попой качаешь, а?.. – она в явном восхищении. – Не знала, что ты так умеешь...
- А че там уметь, - говорю степенно, под непрошибаемой броней серьезности.
Ну, это при наличии роликов в сети. А то совсем лохом я под эту музыку перед гостями позориться тоже не стал бы, с молодой-то супругой. Танцую ее теперь с такой заправской рожей, будто полжизни потратил на латиноамериканские танцы, сам, правда, не знаю ни хрена, как это там танцуется. Но тут главное – непринужденность.
По ходу, не совсем лажаю – к нам подскакивает пышная, черноволосая Мариана, ее тоже позвал на свадьбу, и начинает отплясывать со своим Умберто. Уверен, у них выходит аутентичнее. Под конец Мариана бросается к нам, и я танцую еще немножечко с ней и с Оксанкой втроем. Чмокнув нас обоих в щеки, она метелит к орущим где-то за кадром двойняшкам, а я дотанцовываю со своей обалдевшей от счастья невестой.
- Че, не ожидала, - спрашиваю ее на ушко свистящим шепотом, даже не надеясь, что она услышит меня под шквалом аплодисментов. – Угодил?
- Андрюшка-а-а, - почти стонет она, - да ты совсем завалить меня хочешь...
- Потерпи... не здесь...