— Я же сказала: он был арестован. Его советник предоставил некоторые бумаги, доказательства неблагонадёжности…
— Где он?! — гаркнула уже Ленора.
Старуха съёжилась, словно усохла сильнее прежнего, втянула голову в плечи:
— Сбежал…
Дядя Сэм произнёс вслух слово, вызывающее нежный трепет в сердце каждого конюха, но по традиции не знакомое ни одной леди ни одного из миров. Пижма добавила четыре синонима. Ленора — ещё два.
Зинерва развела руками:
— Разумеется, я сразу отдала приказ уничтожить Ювеналия без вступления в переговоры, но его не так просто найти…
— Почему с ним была дюжина солдат?
— Что, дорогуша?
Пижма повторила:
— Дюжина солдат, половину из которых я видела в имении. И они явно слушались его по доброй воле.
Уделив полминуты тщательному изучению собственных длинных, острых и по-птичьи тёмных ногтей, Зинерва со вздохом признала:
— К сожалению, не все солдаты, служащие совету, приняли его отставку мирно. Часть посчитала меня захватчицей и… В общем, кто-то из охранников выпустил старика из подвалов. Они бежали вместе с ним и, разумеется, тоже теперь считаются преступниками, как и каждый, кто начнёт сотрудничать, попытается укрыть или окажет любую другую помощь председателю. Прежнему председателю.
Любую другую помощь… Зачем Лео нужен Ювеналию? Не нужно быть ни элитным агентом, ни гением, чтобы понять: отвергнутый, изгнанный, обвинённый (хоть и наверняка справедливо) чёрт знает в чём, он мог мечтать лишь об одном — о мести. А что может быть лучше, чем сжечь врагов в праведном огне? Пижма поступила бы именно так.
Но единственный человек, который может превратить Ювеналия в извергающего пламя монстра — неудачливый учёный. Которому для завершения эксперимента нужна его лаборатория…
— Я знаю, где они, — прошептала Пижма едва слышно. Если они не успеют вовремя и у Лео получится сварить зелье правильно… Либо старый председатель убьёт его на месте, чтобы сохранить тайну, либо новый объявит предателем и казнит.
— Ты назначила награду? Выделила солдат? Поисковой отряд? Какие заклинания применила? Эмрис смотрел на карты? — не только Пижма понимала, что время утекает; к сожалению, Ленора всё ещё верила в честность, если не полного состава совета магов, то хотя бы его части. — Где остальные члены совета? После всего этого ты пошла спать? Зинерва, ты в своём уме?!
Старуха отлипла от стены и, демонстрируя, что разговор окончен, двинулась к покоям хозяйки имения, подметая коридор краем халата, как королевской мантией:
— Дорогая, ты беспокоишься больше необходимого. И слишком много командуешь. Не забывай, что ты давно уже не председатель и даже не член совета. Я не обязана выполнять твои команды.
— Давно хотела сказать эту фразу? — скривилась Ленора.
— Ты даже не представляешь, — сухие губы Зинервы треснули от хищной улыбки.
— Зинерва, мне нужна помощь, — безнадёжно признала госпожа Ангуссон. — У него мой сын.
Костлявая спина в объятиях пушистой мантии замела, словно старуха принимала невероятно тяжёлое решение. Она не поворачивалась долго, очень долго. Наконец решившись, она неестественно переплела и изогнула пальцы и направила ладони в потолок:
— В таком случае мне очень жаль…
— Ложись!
Агент отбросила меч в сторону и с воплем кинулась на Ангуссонов, сбивая их с ног. Когда луч синего света ударил в барельеф на потолке, а огромная золотая змея, рухнув, раскроила пол надвое, проваливаясь в огромную трещину, Зинерва едва успела закончить:
— Но вас я уже не выпущу.
Из трещины доносилось шипение. Больше всего на свете Пижма надеялась, что этот звук издаёт взорвавшийся водопровод, но внутренний голос, орущий благим матом, требовал бежать и явно ожидал чего-то куда более опасного.
— Старая сумасшедшая тварь! — вместо выяснения, ушибся ли кто-то при падении и обрушении потолка, сообщила Ленора.
— Старая — однозначно. Сумасшедшая… Пожалуй, тоже не стану спорить. Но тварь? Ленора, твоя мамочка знала, что её дочурка так выражается?
— Она бы тебя ещё похуже назвала!
— И я бы согласился с любимой тёщей, — Сэм потёр ушибленную поясницу, — чтоб ей пусто бы… то есть, пухом ей земля.
Зинерва хмыкнула, вспоминая былые времена:
— О да, твоя матушка умела выражаться. Я, признаться, думала, тебе не досталось ничего из её талантов, — поведя ладонями справа-налево, она шевельнула тонкими тёмными губами, переплетая заклятие с движениями.