Что касается Димы... До сих пор больно вспоминать его поведение, слова. Первое разочарование нехило так дало пощечину. Заставило открыть глаза и посмотреть правде в лицо. Дима может быть со мной далеко не милым – раз. Мы с разных планет – два.
Мы весь вечер с ним не пересекались. Я старалась меньше крутиться возле танцпола. Передвигалась быстро, скорее даже бегала, опустив голову. И никому не заглядывала в лица на сколько это было возможно. Диминых друзей я видела не так часто и практически не знаю, как и они меня. Они все свободные парни, поэтому Дима меня не берет на их мальчишеские тусовки. Ну кроме этого злополучного ДР.
Но все же один раз мы пересеклись. Это случилось под утро. Я застала Диму прижатым к стене Богданом. То чего я боялась больше всего. Они спорили. Но Архипов не собирался устраивать драку. Он так и сказал:
«С бухими спорить, а уж тем более драться - себя не уважать. Меня привлекают достойные соперники, а не вот эта болтающаяся сопля.»
Дима действительно был очень пьян. До такой степени, что давно бы свалился, если бы не Богдан, держащий его за воротник рубашки. Тем не менее сумел снова облить меня очередной порцией помоев.
«А вот и наша официантка. Собираешься обслужить нас по полной?»
Я старалась игнорировать его выпады и не придавать значения словам. Он пьяный и не понимал, что говорил. По крайне меря я надеюсь. Но все равно было неприятно, особенно при постороннем человеке. Как он вообще мог такое мне сказать? Он прекрасно знает, что у меня первый и единственный. В его понимании официантки бляди?
И что вообще можно простить любимому человеку, а что нет?
Именно этот вопрос я сегодня гуглила в нете все утро, пытаясь найти ответ. В женских форумах пишут разное. Например, измену и насилие точно прощать нельзя. Кто бы такое посоветовал моей маме? Но есть еще два пункта, что меня зацепили. Первый, неуважительное отношение к моей работе. Дима вчера мало того, что во всей красе продемонстрировал это, так еще и унизил. Пусть эта временная работа, но все же. Второе, переписка с другой девушкой. Да он не писал Лене первым, но ответил и в итоге предложил встретиться. Вопрос, зачем? Ему что, общения мало?
Умом я понимаю, что надо бросить его. Что надо иметь чувство собственного достоинства. Но сердце... Сердцу больно лишь от одной мысли, что Дима больше не будет моим.
В итоге мы с Богданом посадили его в такси и отправили домой. Это получилось легко, потому что от Димы там осталось лишь податливое тело. До сих пор трясет от этого всего и я не против разбить еще парочку стаканов.
Переминаюсь с ноги на ногу и украдкой поглядываю по сторонам. Людей много. Они идут и идут. Но среди этого потока ни одной знакомой фигуры. Длительное ожидание тяготит и заставляет нервничать еще больше. Достаю из кармана куртки ключи от дома и кручу их в руке, чтобы хоть чем-то себя занять.
Что я вообще жду от сегодняшнего шпионажа? Сама не знаю. Богдан прав, я еще та мазохистка. Иначе эту задумку по другому ни как не объяснить. А вдруг они будут обниматься? Или еще что хуже – целоваться? Что тогда? Тогда это точно конец. От этой мысли меня бросает в жар. Чуть растягиваю куртку, чтобы стало легче дышать
Телефон сигнализирует о прибытии смс. Незамедлительно достаю его из кармана.
Богдан: «Ты в черном?»
Оглядываюсь по сторонам, но нигде его не вижу. Замаскировался. На мне черная парка матери, хорошо скрывающая фигуру, обычные джинсы и челси. Волосы спрятаны под кепкой и еще сверху накинут капюшон для надежности. Я ни разу не ходила в таком образе перед Димой. Поэтому не должен меня узнать. Надеюсь на это. Иначе будет опа.
«А ты как думаешь? Похожа?»
Сообщение прочитано и весит без ответа. Лучше бы просто ответила «да».
— Готова? — Раздается с боку от меня.
Поворачиваю голову и окидываю Богдана взглядом. Выглядит он не как обычно. Вместо привычных облегающих маек и джемперов, которые подчеркивают его мышцы, надета огроменная толстовка из искусственного меха «чебурашка» черного цвета. На голове как у меня кепка и капюшон. Мы как два черных пятна. И, надеюсь, не бросаемся в глаза. По крайне мере Богдана я бы сама не узнала.
— Да. — Киваю бодро, но сама дико волнуюсь. Внутри все дрожит. Ощущаю себя осенним листом на дереве, что вот-вот сорвется от ветра. — Ты, кстати, не ответил на вопрос.
Кручу в руке телефон.
— Норм все. Не узнают. — Отмахивается. — Помнишь о чем мы договаривались? Уточняю на всякий случай, чтобы потом не прилетело по яйцам.