Из меня вырывается шумный и в тот же момент протяжный шаткий выдох.
Знает. Конечно же, Кир знает. На что я рассчитывала? Решила обмануть того, кто знает меня лучше, чем кто-либо? Лучше родителей. В конце концов, даже их я обманывала, его – никогда.
– Что происходит, Рор?
– Ничего. – Всё. – Я не могу погулять без тебя?
Почему я иду в наступление, вместо того чтобы уступить? Он уже меня поймал на обмане, зачем я его продолжаю?
Потому что он тоже не говорит правду, а ведёт себя так, будто бы это я начала что-то между нами двумя разрушать. Не понимает. Ещё и выглядит так, словно теряется.
– Можешь, конечно, просто… мы такого ещё не практиковали, звезда.
– Разве? – едко, с сарказмом, с обидой. – А утром мне показалось, что теперь у каждого из нас свои планы.
Преувеличиваю, особенно с тем, сколько в голос вкладываю чувств. Но именно столько и чувствую. А заодно и Кир меня понимает сразу же, хотя всё ещё выглядит несколько потерявшимся.
– Так… в этом всё дело? В тренировке? Ты обиделась на меня?
Больше, Кир, больше, чем просто обиделась. Ты буквально что-то надломил во мне, что до сих пор никак не встанет на место. Трещина будто бы в рёбрах, ноет при каждом движении и мешает свободно дышать.
Киру же в ответ могу только головой покачать. Это не сам мой ответ, скорее, неготовность открыться. Взгляд увожу, выдыхая:
– Забудь, ладно? – сейчас это даже для меня звучит чересчур глупо, когда озвучиваю свою обиду. Пара часов каких-то, а веду себя, как законченная эгоистка. – Ты прав, это…
– Нет, Рор. Нет, – неожиданно соглашается, почти что чеканя каждое слово, что мой взгляд с удивлением к его обращается, – ты права, – вновь заверяет, ещё и добавляет: – Это я – идиот, что поступил так по-скотски.
– Что?
Кир не сразу мне отвечает, но когда это делает…
– Что слил тебя сегодня специально.
Удар? По ощущение пушечный выстрел. Он и в груди моей происходит и звучит в это же время в воздухе. Кир ведь ещё смотрит в глаза, когда так спокойно признаётся, что не взял меня сегодня специально.
А я не знаю, что должна чувствовать по этому поводу. Стою и смотрю на него ошарашенно. Нет, в груди-то моей определённо творится безумие, всё перемешивается и мечется в разные стороны, вот только снаружи не происходит вообще ничего. Просто смотрю на него с глазами огромными.
– Ты… – не удаётся, ни единого слова, когда Кир наоборот их подхватывает за меня.
– Идиот, знаю, – он ближе оказывается, и вот это уже чувствуется, как вторжение и нападение одновременно. Кивает, но ведь по-прежнему так спокоен! – Не надо было обещать, что заберу. Некрасиво, не спорю, но поверь мне, так надо было, Рор. Хорошо? Больше такого не повторится, обещаю тебе. Если я не смогу взять тебя куда-то с собой, значит сам туда не поеду.
Почему у него это звучит так просто, когда у меня по ощущениям будто бы произошла катастрофа? Кир искренен, вижу, как он переживает. Всё высматривает что-то во мне, лицо взглядом обводит, будто бы ему будет достаточно даже намёка на то, что его слышу и принимаю. Но… это всё как будто не то. Не то, что чувствую. Не то объяснение, которое я ждала. Оно не успокаивает, не утешает, не даёт нужный эффект, как если бы выпить вместо от боли в сердце таблетку от головной. Она ясная, запредельно, всё понимаю, но сердце-то всё ещё ноет.
– Кир, – я глаза закрываю, собираюсь что-то сказать, откуда-то черпать разумность, но он не даёт.
– Ну же, Аврора, – ещё ближе оказывается, двумя ладонями моё лицо к себе поднимая, – поговори со мной. Я же вижу, что что-то с тобой всё равно происходит. Я виноват, даже не отрицаю, но у меня ощущение, что я смотрю вообще не в ту степь. С ума схожу, Богиня, от непонимания, что тебя беспокоит, ты же знаешь, что можешь сказать мне абсолютно всё.
Знаю. Всегда. И всё ему говорила. Он прав, абсолютно всё. Но сейчас, как бы ни собиралась, ничего не выходит. Между нами словно пропасть какая-то образовалась, а я понятия не имею, как её перешагнуть. У неё нет ни конца, ни края. Хочу, очень хочу, но никак не могу себя преодолеть и пройти по этому единственному шаткому мостику.