– Нет, звезда, погоди, так точно не пойдёт. Я прекрасно расслышал тебя, сделать вид, что ничего не было, уже не получится. Зачем тебе это? – искренне не понимает.
Чтобы узнать, как это?
Я на самом деле не знаю, зачем мне нужно, чтобы именно Кир меня поцеловал.
Потому что видела, как он делает это, врушка.
И по ощущениям делает он это божественно.
Заливаюсь краской только от собственных мыслей. Я хочу, чтобы он со мной тоже самое сделал.
– Это обязательно? Объяснения? – уже задушено тарахчу, пульс скачет от одних представлений. – Я просто попросила тебя.
И, очевидно, надеялась, что он это сделает без вопросов. Сразу же. Фантастика, конечно же, запредельная. Других объяснений, на что я рассчитывала, у меня точно нет.
– Вообще-то, да, Рор, «просто» так не целуются.
Разве? И это он говорит? Про чувства? Про отношения?
– Ну ты же целуешь девушек постоянно, – ещё один «замечательный» аргумент выдаю, нервничаю до невозможности, но точно знаю, что в определённый момент, может с год назад, мне казалось из слухов, что у него новая ежедневно. – Хочешь сказать, что к каждой что-то испытывал?
Не верю. Или надеюсь, что это не так.
– В том то и суть, Рор, я целую только тех, к кому вообще ничего не испытываю, – я уже хочу спросить, а как же тогда Поля, когда Кир несколькими словами заставляет забыть меня обо всём: – А к тебе – да.
В том числе, и обо всех его девушках.
– Что?
Я совсем его последние слова не понимаю. Ещё и выгляжу, очевидно, крайней степени пораженно, потому что Кир объясняет.
– Я тебя восемнадцать, мать его, лет знаю, Аврора. Как думаешь, ты «просто» для меня девушка или нет? Да ты в принципе единственная девушка, которая для меня что-то значит.
На моем языке снова вопрос появляется, а как же Поля тогда? А выдаю совершенно другое, полностью захваченная словами и пониманием «единственная». После всех этих жутких часов… оно из души моей прямо рвётся:
– То есть, я – особенная для тебя?
Смотрю на него, чуть ли не моля, чтобы Кир подтвердил это. Но он совершает что-то ещё более мощное, когда говорит:
– Не просто «особенная», Рор, ты для меня «всё», знаешь же.
Хочу машинально ответить, что знаю. Всегда знала, потому что эта уверенность никогда не подвергалась сомнению. Но за последние два дня мне казалось, что совсем для него ничего не значу. Наверное, поэтому я хочу подтверждений.
Он целует тех, кто для него безразличен, почему не может меня, когда мне это жизненно необходимо?
– Тогда тем более, Кир, ты не можешь мне отказать, – ещё и нахожу на этот раз нормальный для него аргумент. – Ты обещал, что не будешь отказывать в близости мне в том подвале.
Знаю, преувеличиваю, но это почти что одно и то же. Однако Кир, к сожалению, тоже знает, о чём я говорю, а ещё он помнит правильную формулировку.
– Обнимать, Рор, я обещал тебя обнимать, если ты попросишь меня.
Для меня это тоже самое.
– В чем разница? Я же тебя прошу.
– Как минимум, в том, что двенадцать лет прошло. Многое изменилось.
– И твоё отношение ко мне?
– Нет, Богиня, оно – неизменно.
Тогда я и вовсе не понимаю его, но уже отступить не могу.
– А если я скажу, что безумно замёрзла?
– Значит, я найду для тебя не меньше тысячи одеял.
– То есть, ты даже и не обнимешь, если я попрошу? – не верю, что он отказывается от собственных же обещаний.
А Кир неожиданно и ярко пылит на меня.
– Аврора! – Я аж вздрагиваю, сколько вложено предостережений в его интонации и в громкость голоса. Кир успокаивается за мгновение, ещё и выглядит при этом печально, что сорвал его на меня, но стоять на своём продолжает. – Что за, мать твою, идея такая безумная? С чего тебе вообще это понадобилось? – требует он.
Но правды я ему всё равно не скажу. А отступать?.. Уже не получится. Он либо сделает это, либо… либо все его слова про то, что я для него «всё» – ложь.