Каждое её прикосновение отдавалось мучительным эхом в его паху, но он молчал, ничего не предпринимая.
– Ну всё. – радостно улыбнулась она, мгновенно переключаясь на другую тему. – Давай лучше разомнёмся и слепим снеговика!
- Снеговика? – изумлённо вырвалось у него.
- Ну да, снег сегодня самый что ни на есть подходящий! – улыбнулась она.
Но, заметив его оцепенение, спросила:
- Алекс, ты что, никогда не лепил снеговика? Даже с родителями?
Он нашёл в себе силы мотнуть головой.
- У меня не было родителей. – наконец, решил ответить он.
- Ой, правда? – на её личике мгновенно проявилось сочувствие. – Прости…
- Ничего. – он улыбнулся, пытаясь выкинуть все воспоминания из головы, и не обращать внимания на привычную тупую боль где-то глубоко внутри. – Ну, давай, слепим твоего снеговика, раз уж тебе интереснее морозить свою сексуальную попку на улице, чем валяться в моих объятиях в тёплой постели.
Кейт, наконец, не нашлась, что сказать, и Алекс удовлетворённо улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
- Тогда начнём скатывать три снежка…
Ещё какое-то время они вместе веселились, пытаясь раскатать шары для будущей скульптуры. Если б кто сказал Алексу, что после снежков он ещё и снеговика слепит, он не то,что посчитал человека больным, сам бы неотложку вызвал.
Почему он идёт у неё на поводу? Не потому ли, что видеть настолько искренние эмоции - радость и удовольствие от таких элементарных занятий - было для него удивительно. Он будто в другой мир попал.
Когда всё было готово, Кейт указала Алексу поднять один снежный ком на другой, а сама быстро сбегала домой и вернулась, неся в руках морковку, ведро и что-то красное. Ведро надели на голову вместо шапки, морковку воткнули, как нос, из веточек дерева сделали глаза и рот, а красным оказался короткий шарфик, который обмотали вокруг «шеи» снеговика. После чего они отошли назад, любуясь их совместным творением, а потом побрели в дом – отогреваться.
Кейт быстро вскипятила воду, и предложила Алексу попробовать её чай, не чёрный, а малиновый. Он согласился, и был прав – чай оказался весьма приятным на вкус, немного с кислинкой. Они сидеди на кухне и пили его с печеньем, когда он обратил внимания на её тапки – большие розовые собачки с высунутыми красными языками.
- Смотрю, ты любишь собак? – нарушил он молчание.
- Что? – не поняла она.
- У тебя и кружка с ними, и тапки…
- Ах, это… - она погрустнела. – Да нет, собак любила Карина. Это всё её подарки.
- Карина? Это старшая дочка Романовых? – Алекс вспомнил картину над камином, и молодую симпатичную рыжую девушку на ней.
Кейт согласно кивнула и вздохнула. Алекс решил исправить ситуацию.
- А ты тогда кого любишь?
- Из животных? Кошек. Нет, собак тоже, но кошек больше.
- А из людей? – неожиданно даже для себя, спросил Алекс.
Кейт задумалась.
- А из людей… Знаешь, я людей не особо люблю. Кошек больше! – она улыбнулась, и Алекс понял, что девушка решила отговориться шуткой.
Он поставил себе галочку на будущее.
– А ты? Я имею ввиду, животных. Хотя про людей тоже можешь ответить.
- Трудно ответить на этот вопрос. – Алекс задумался, всматриваясь в белую завесу снега за окном.
Они ушли домой вовремя – поднялся сильный ветер, и посыпал снег.
– Животных я никогда не держал.
- А почему? – удивилась она.
- Я рос не в таких условиях, чтобы позволить себе заботится о ком-то. Себя бы прокормить. – он горько усмехнулся. – А к людям я отношусь равнодушно. Ну, живут и живут. Когда есть деньги – они улыбаются, а когда нет – отворачиваются. Всё в нашем мире вертится вокруг денег. Так что деньги – это то, с чем я привык общаться.
Она открыла рот, но промолчала.
- Да ты и сама, в общем, это знаешь. Ведь всё, что ты затеяла, именно ради них.
Она снова промолчала. Алекс вдруг разозлился.
- Ведь это правда. Ты спокойно могла переписать всё на Романова, а не жертвовать ни своей жизнью, ни своим телом.