— Умоляю, Андрюш! — сквозь всхлипы пробирается жалобный писк.
— Нет, — животным воплем сотрясает воздух, медленно убивая меня неверием. — Я не буду слушать, пое*ать мне. Ненавижу тебя, — прижавшись горячими губами к моему лбу, зло шепчет, обжигая кожу. Больно, словно брызгает кислотой, разъедающей ткань, оголяя до кости. — Не-на-ви-жу, торчков бесхребетных, шлюх и просто мерзких людей. А в тебе это всё удачно сочетается.
Отталкивает от себя, любуясь как я впечатываюсь спиной обратно в стену, вскрикивая скорее не от боли, а от того, что теряю Андрея и его веру в меня. К ногам кидает сумочку, рассыпав её содержимое: помаду, одинокую пачку сигарет, связку ключей и пузырёк с таблетками, коих совсем недавно там в помине не было.
Дурманящий запах Андрея, тепло тела, злоба гуляющая в глазах, всё исчезает вместе с ним. Мир наконец-то становится видимым. Оказывается всё это время у нас были зрители, которые сейчас смотрят каждый со своей преобладающей эмоцией во взгляде. Славик сверлит призрением, Олька пышет сочувствием, а Вадим сидя на корточках и утирая кровь с разбитого лица, радуется триумфу. Ему не нужна дуэль, он получил всё, что хотел.
— Мне нужна детоксикация, — шепчу вполголоса, вроде себе и не надеясь, что кто-то кинется помогать.
— Хорошо, — Оля неуверенно и боязливо касается плеч, наклонившись ко мне. — Что мне сделать?
— Если не трудно вызови такси и помоги мне, — смаргиваю слёзы вместе с пеленой, что рассеивается, стоном вырываясь из меня. — Надо домой переодеться, а потом в больницу.
— Сейчас, сейчас… — вторит как заведенная, поднимая меня с колен. Но только тело, ведь растоптанную душу вряд ли вернуть на место, очистить от грязи, в которую макнули намеренно.
Я звоню и пишу, не теряя призрачной надежды, атакую ватсап, вайбер и всевозможные социальные сети на предмет связаться с Андреем для серьезного разговора. Мои труды он удостаивает коротким сообщением, полученным спустя двух часового штурма:
"Сегодня что-либо выяснять я не настроен"
Допытываться вопросами типа: почему? когда? где? было бесполезной идеей. Сразу после ответа Андрей выходит в офлайн, обрубая любую возможность высказаться, донести истину.
Кто не рискует, тот не выигрывает. В любви, как в шахматах, нужно рискнуть, чтобы походить фигурой. Естественно, после хода можно проиграть, но ведь можно и победить. С мыслью о победе, ну или хотя бы о возможности поговорить, я сажусь в такси и называю не домашний адрес, а адрес Крутилина.
Восемь лестничных пролетов взяты мной со спринтерской скоростью. Не обращая внимание на сердце, грозящееся выскочить от физической нагрузки прямо мне под ноги, я тяжело выдохнув, ковыряюсь в замке своим дубликатом.
В тишине, сквозь гулкие удары пульса бьющиеся в барабанных перепонках, я распознаю стоны и придыхание, явное звуковое сопровождение секса. Такое невозможно спутать ни с чем, но в таких ситуациях лучше увидеть воочию, нежели довериться ушам. В каких таких? Подобного со мной не случалось, в этом я полный профан. Никогда не участвовала в адюльтерах, не играла ни за команду разлучниц, ни за обиженных жен.
Включенная мною лампа проливает свет на сложившийся порно графический сюжет. Андрей лежит на спине, удерживая оседлавшую его наездницу за голый зад и наращивая темп, то и дело подталкивает партнершу. И с каждым толчком пробуждая во мне истерику, которая спазмом скручивает желудок, а тот пытается удержать рвотный позыв.
— Что за хрень? — зло ругнувшись, он отвлекается от приятного времяпровождения и поворачивает голову в сторону дверного проема, в котором тенью стоит моя фигура.
Надя ни на секунду не прерывает своих насаживающих движений, лишь ухмыляется и совершенно без стеснения откидывается, опираясь на ноги Андрея, видимо ища опоры или удобнее позу. Кстати сказать, Крутилин видимо очень спешил, раз не удосужился полностью снять штанов, которые наспех спущены и теперь покоятся на полу, окутывая щиколотки и ступни.
В немом ожидании, я не смею и шевельнуться. А спектакль под названием "Садом и Гоморра " не спешит сбавлять обороты, однако в данный момент выступление приобретает сольный характер.
Крутилин дёргается, резко поднимаясь всем корпусом с кровати, но девушка вовремя льнет грудью к его телу, спасаясь от падения цепким объятьем. Хватается, неистово впивая ногти в голую спину Андрей, вычерчивая на ней метки своего превосходства. Глубокими кровоточащими бороздами укрепляя позиции и ломая ещё сильнее во мне веру в людей. В их искренность, честность и способность любить по-настоящему.