— Нам это ни к чему. Эти штучки я получше тебя знаю, батюшка. Перед тем как убивать медведя, охотник старается не испугать зверя. Внезапный удар всегда страшнее.
И Баиндур приказал выкатить пушки.
— Эти пушки очень удобно применять на многолюдных улицах, не так ли, батюшка? — князь Баиндур погладил пушку по стволу, словно влюбленный, ласкающий свою возлюбленную. — Просто здорово, они косят, как хорошо наточенная коса густую траву.
Пока они занимались пушками, подоспели мелик Парсадан и Автандил со своими отрядами. Они спокойно прошли через пролом в крепостной стене.
Старый военачальник очень обрадовался, увидев тер-Аветика живым и невредимым. Священник приходился ему зятем.
— Молодец, — мелик Парсадан обнял тер-Аветика, — ты не подвел меня перед Беком и преосвященным Нерсесом.
Баиндур, не переносивший нежных сцен, тотчас же прервал его:
— Цыплят по осени считают. Рановато рассыпаться в благодарностях. Поглядим еще, чем кончится эта заварушка. Слышите крики персов? Они же обстреливают армянский квартал!
Крики сейчас звучали бешено, яростно, но ружейная пальба то раздавалась, то прекращалась. Мелик Парсадан внимательно прислушался. Уши его так привыкли ловить подобные звуки, что почти заменяли ему глаза.
Во время боя старый воин бывал так же хладнокровен и нетороплив, как в те минуты, когда поглощенно читал Нарек.
Доносились какие-то глухие раскаты, более похожие на пушечную пальбу. Мелик Парсадан стал еще внимательнее прислушиваться
— Ты ошибаешься, князь, — сказал он, — это вовсе не персы, это наши поливают их огнем.
— Наши, то есть кто?
— Мхитар спарапет с верховьев Алидзора, а Давид Бек с низовьев.
— Сам черт не отличит орудийные залпы христиан от орудийных залпов мусульман, — ворчливо заметил князь Баиндур.
— Это под силу даже человеку, — улыбаясь ответил старый вояка, — достаточно для этого постоянно жить в Сюнике и иметь уши сюнийца. Надо знать расположение и характер гор, и тогда легко догадаться, как распространяется каждый звук и как он отражается. Прислушайся хорошенько, князь, — грохот раздается с наружной стороны крепости, но нам кажется, будто изнутри.
— Так значит, Давид Бек и Мхитар спарапет атаковали, не предупредив нас?
— Они мне дали знать.
— Когда?
— Через несколько минут после того, как ты расстался со мной и направился к подкопу.
— А они знают о нашем продвижении?
— Конечно. Я передал сведения через их же гонцов.
— Теперь понимаю, отчего уши жителей Сюника устроены иначе, чем у простых смертных, — насмешливо заметил князь Баиндур. — И все же окапываться в этих развалинах нет смысла, поспешим, если не хотим, чтобы квартал несчастных армян тоже обратился в руины. Бек и Мхитар спарапет так легко в крепость не войдут. Надо им помочь и открыть ворота.
Затем были отданы распоряжения кому куда идти. Войско разделилось нa три части — одной должен был руководить Автандил с тер-Аветиком, другой — мелик Парсадан, третьей — князь Баиндур.
XXV
Зеву (Гехи) была одной из множества крепостей царей Багац. Два последних невезучих властелина этого рода — братья Григор и Смбат — не имели наследников. У Григора была лишь дочь по имени Катá. Чтобы его трон не пустовал, Григор отдал дочь за юного Гасана из княжеского рода Джалалянов, владельцев Хачена, и посадил зятя на престол царей Багац.(1) Вскоре оба брата умерли, не увидев гибели своей страны.[168]
В те времена на Востоке усилились монголы. И подобно мощным ливневым потокам устремились во все стороны, У молодого Гасана Джалаляна не хватило мужества устоять перед их нашествием. Он бросил на произвол судьбы города и замки своей страны и чтобы спасти собственную шкуру, забрал семью и уехал в родовую вотчину — Хачен… Грозному царству титана Андока положил конец трусливый пигмей — Гасан.[169]
В дальнейшем Зеву, как и остальные крепости Кафана, попеременно попадала под власть то персов, то арабов, то турок. И армяне стали покидать свои земли… Их постепенно заселили магометане.
В описываемое время в Зеву насчитывалось около пяти тысяч жителей, армян было уже совсем немного.
Прослышав о походе Давида Бека на Зеву, Асламаз-Кули-хан собрал в крепости и турецкое население окрестных деревень, так что во время осады здесь было довольно много магометан.
Два обстоятельства могут придать храбрости мусульманину, заставить его воевать — жажда наживы и религиозный фанатизм. Другие идеалы ему чужды. И об одном, и о другом позаботились в осажденной крепости. Хан дал право грабить и убивать соседей армян, а главный мулла в качестве вознаграждения за это обещал им магометов рай…
168
В 1166-ом году, пользуясь смертью Григора II, сельджуки после тяжелых боев захватили крепости Какаваберд, Гехи и Грехм в Сюнике. Тем временем новым царем Хачена был объявлен муж дочери Григора, Асан I Монах. В 1170-ом году последовала очередная атака сельджуков на Сюник. Вражеским войскам удалось захватить крепости Ккоцкар и Бахаберд и оккупировать всю территорию Сюника. Асан I тяготел к религиозной деятельности и в том же 1170-ом своим соправителем назначил брата, Асана II. В 1182-ом году оба брата Асана стали монахами и отказались от власти в пользу сыновей Асана I-ого Вахтанга I Великого и Вахтанга II Тангика. —
169
Гасан-Джалал Дола (также Асан-Джалал Великий) — родоначальник княжеского рода Гасан-Джалалянов, правил Хаченом с 1214 по 1261 год. В 1236 году правитель Армении Аваг признал власть монголов, и вскоре Гасан-Джалал с некоторыми другими армянскими князьями последовал его примеру, что позволило получить обратно захваченные мусульманами владения. В армянских надписях конца XIII века Гасан-Джалал назван «князем князей, владыкой Хачена» и «великим царем». В 1261 году под предлогом неуплаты налогов Гасан-Джалал был убит по приказу монгольского наместника Ирана Аргун-ака. Потомки Гасан-Джалала продолжали править в Нагорном Карабахе вплоть до XVIII века. —