Книга «Давид и Голиаф» повествует об обычных людях, противостоящих гигантам. Под гигантами я подразумеваю серьезных противников всех мастей: от армий и могучих воинов до ограниченных возможностей, ударов судьбы и притеснений. Каждая глава рассказывает историю одного человека – знаменитого или неизвестного, заурядного или талантливого, – который, столкнувшись с тяжелейшими проблемами, вынужден действовать тем или иным образом. Как быть: играть по правилам или довериться своим инстинктам? Сдаться или держаться до последнего? Нанести ответный удар или простить?
На этих примерах я хочу проиллюстрировать две идеи. Первая – многое из того, что считается чрезвычайно важным в этом мире, возникает как результат такого вот неравного противоборства, поскольку преодоление трудностей порождает величие и красоту. Вторая – мы все время ошибочно воспринимаем эти конфликты. Неверно их толкуем. Неверно интерпретируем. Гиганты не таковы, какими мы привыкли их считать. Качества, которые, на первый взгляд, придают им сил, зачастую являются источником большой слабости. Положение аутсайдера может изменить человека, хотя мы не всегда по достоинству оцениваем происходящие перемены: оно открывает двери, создает возможности, просвещает, обучает, делает возможным то, что казалось невообразимым. Нам нужно усовершенствованное руководство по борьбе с гигантами, и лучше всего начать наше знакомство с легендарного сражения Давида и Голиафа, произошедшего три тысячи лет назад в долине Эла.
Обратившись к израильтянам, Голиаф предложил единоборство, вызвал на поединок одного из них. Обычное дело в древнем мире. Две воюющие стороны старались избежать кровопролития открытой битвы и выбирали по одному воину, которые выходили биться друг против друга. Например, историк Квинт Клавдий Квадригарий, живший в I веке до нашей эры, описывал грандиозное сражение, в котором воин-галл принялся насмехаться над противниками-римлянами. «Такое поведение незамедлительно вызвало бурное негодование Тита Манлия, юноши из аристократической семьи», – писал Квадригарий. Тит вызвал галла на поединок.
Вооруженный пехотным щитом и испанским мечом, он выступил вперед, не желая, чтобы галл глумился над римской доблестью. Поединок состоялся на мосту через реку Аниене на глазах у обеих армий, полных мрачных предчувствий. И вот они сошлись: галл, по своему обычаю, выставил вперед щит и приготовился к нападению; Манлий, больше полагаясь на мужество, нежели на военное мастерство, ударил щитом о щит и сбил галла с ног. Пока галл пытался встать и занять прежнюю позицию, Манлий снова ударил щитом о его щит и повалил на землю. Затем проскользнул под мечом противника и пронзил его грудь испанским клинком. Умертвив галла, Манлий отрезал ему голову, сорвал окровавленное ожерелье и надел себе на шею.
Вот чего ожидал Голиаф – что навстречу выйдет подобный ему воин и вступит с ним в рукопашный бой. Он и помыслить не мог, что сражение будет вестись на каких-то других условиях, и подготовился соответственно. Чтобы защитить тело, надел искусной работы броню, изготовленную из сотен бронзовых чешуек. Она закрывала его руки и доходила до коленей и весила при этом более 45 килограммов. Ноги защищали бронзовые поножи, а стопы – бронзовые пластинки. На голове был надет тяжелый металлический шлем. Все три вида оружия отбирались для рукопашного боя. В руках великан держал острое бронзовое копье, способное пронзить щит и даже броню. На бедре висел меч. В качестве основного оружия он выбрал специальное копье для ближнего боя с металлическим древком, «как навой у ткачей». К копью была привязана веревка и сложный набор грузов, позволяющих метать его с поразительной силой и точностью. Историк Моше Гарсиэль пишет: «Израильтянам казалось, что это необычное копье с тяжелым древком и длинным тяжелым железным наконечником, пущенное мощной рукой Голиафа, в состоянии пронзить вместе и бронзовый щит, и бронзовую броню». Теперь понимаете, почему никто из израильтян не решался принимать вызов Голиафа?