Представления о Правде у индоевропейцев
Следует отметить, что представление о Правде как главной ценности, обеспечивающей существование человеческого общества и всего бытия, было свойственно и индоевропейцам в целом.
Так, например, в индийской «Рамаяне» (II. 109. 10–13) мы читаем:
Связь правителя с Правдой, в результате чего его подданные наслаждаются благоденствием, на примере Эохайда, сына Эрка, мы видим и на «зеленом острове», противоположном от Индии конце индоевропейского мира: «В его время не шел дождь, только выпадала роса; не было ни одного неурожайного года. Ложь была изгнана из Ирландии. Он первым начал вершить правосудие»[564]. Как следует из этого описания, правосудие правителя стоит в самой непосредственной связи с плодородием земли. Как показал Э. Хокарт, в большинстве случаев, когда речь шла о божественном происхождении царской власти у различных народов мира, ее носитель обладал тремя важнейшими ее атрибутами — справедливостью, победоносностью и способностью даровать плодородие земле и здоровье людям. Данные функции принадлежали царям вне зависимости от того, вершили ли они реально суд, занимались ли земледелием и предводительствовали ли войском на поле брани. Из этих трех атрибутов первичным и важнейшим людям представлялась справедливость, из которой проистекали победа и процветание правителя[565]. Как видим, корни представлений о неразрывной связи правды с личностью настоящего правителя восходят как минимум к индоевропейской древности, однако у славян они в конечном итоге оказались тесно соединены с ми-фомо солярном происхождении княжеской династии. Несмотря на последующее христианское напластование, отголоски этой древней идеи встречаются нам и в рассуждении автора ПВЛ о том, что если какая-нибудь страна становится угодной богу, то он «поставляетъ ей царя или князя праведна, любяща судъ, и правду, и властеля оустраяеть. и судью правящаго судъ, аще бо князи правьдиви бываютъ в земли, то многа отдаются согрѣшенья [земли], аще ли зли и лукави бываютъ, то болше зло наводить Бъ на землю, понеже то глава есть земли»[566] — «поставляет ей (бог. — М. С.) цесаря или князя праведного, любящего суд и правду, и устраняет властителя и судью, правящего суд. Если князья справедливы бывают в стране, то много согрешений прощается (стране той. — М. С.); если же злы и лукавы, то еще большее зло насылает бог на страну ту, поскольку (князь. — М. C.) есть глава земли». Хотя индоевропейская идея о неразрывной связи праведности правителя и процветания земли и окрашена здесь уже в христианские тона, однако сравнение данного летописного фрагмента с приведенными выше индийско-ирландскими параллелями показывает ее изначальные корни.
Исходное мирочувствование индоевропейцев в вопросе главенства правды над правителем лучше всех выразил Еврипид, вложив в уста царя Демофонта следующее показательное заявление:
Когда в своем обращенном к Зевсу гимне Клеанф просит его позволить людям причаститься его «мудрости, верный которой ты правишь Вселенной во правде»[568], древнегреческий поэт тем самым подчеркивает то чрезвычайно важное для нас обстоятельство, что даже всесильный глава олимпийского пантеона осуществляет в мире свою власть не иначе, чем на основании этого главенствующего для индоевропейцев принципа.
Представление о связи первых русских князей с Правдой
Размышляя о начале Древнерусского государства, автор Комиссионного списка Новгородской первой летописи младшего извода предпослал своему пересказу «Повести временных лет» описание идеальных взаимоотношений между князем и его подданными, существовавших при первых князьях: «Вас молю, стадо христово, с любовию приклоните уши ваши разумно: како быша древнии князи и мужие ихъ, и како отбараху Руския землеѣ, и ины страны придаху под ся; тѣи бо князи не збираху мпога имѣния, ни творимыхъ виръ, ни продаж въскладаху люди; но оже будяше правая вира, а ту возмя, дааше дружинѣ на оружье. А дружина его кормяхуся, воююще ины страны и бьющеся и ркуще: «братие, потягнемъ по своемъ князѣ и по Рускои землѣ; глаголюще: «мало есть намъ, княже, двусотъ гривенъ». Они бо не складаху на своя жены златыхъ обручей, но хожаху жены ихъ в сребряныхъ; и росплодили были землю Русьскую»[569]. Итак, настоящий князь собирал с населения небольшие справедливые налоги, которые использовал не на собственное обогащение, а давал дружине на оружие. Дружина же кормилась, воюя другие страны, и благодаря таким порядкам древние правители не только защитили родную землю, процветавшую под их властью, но и подчинили ей другие страны. То, что эти древние князья, «росплодившие землю Русьскую», были язычниками, нисколько не смущает летописца, ставящего их в пример своим погрязшим в корыстолюбии современникам. С другой стороны, если князь следовал правде, то и на его подданных лежал долг служить ему верой-правдой. На протяжении всего нашего исследования мы неоднократно отмечали связь с Правдой как князя, так и дневного светила. Судя по всему, первые Рюриковичи, начиная с основателя династии, рассматривались своими современниками в качестве подобных носителей. Как уже отмечалось выше, Иларион прославлял Владимира именно за то, что тот «единодержець бывъ земли своей, покоривъ подъ ся округъняа страны, овы миромъ, а непокоривыа мечемъ, и тако ему въ дни свои живущю и землю свою пасущю правдою, мужьствомъ же и смысломъ», завершая восхваление «вънука старааго Игоря, сына же славнааго Святослава» следующим образом: «Ты правдою бѣ облѣненъ, крѣпостию препоясанъ, истиною обутъ, смысломъ вѣнчанъ и милостынею яко гривною и утварью златою красуяся»[570].
Противостояние Света и Тьмы в мирочувствовании наших предков
Сопоставление польской пословицы «Do kogo stance, do tego і ludzi» с русской «За кого Бог, за того и добрые люди» указывает на то, что в сознании славян если не все, то, по крайней мере, добрые люди действуют единодушно со своим божественным прародителем. Подобно тому как Солнце противостоит Тьме в масштабах Космоса, так и его потомки, носители солнечного света славяне, противостояли враждебным дневному светилу силам Тьмы на земном уровне. Отечественная традиция дает нам немало примеров подобного самовосприятия себя нашими далекими предками. Так, например, созданное в XII в. «Слово о полку Игореве» так описывает поражение русских войск от кочевников:
564
569
ПСРЛ. Т. 3, Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000. С. 103–104.