— Мари — отлично. Бэбику уже почти два года.
— Кто? Мальчик, девочка?
— Сын. Сашка.
— Поздравляю. Знаешь, я, между прочим, до сих пор сердит на тебя. За то, что ты меня тогда послал… когда я к тебе в больницу приезжал.
— Я всех тогда посылал — что теперь? — Литвинский пожимает плечами. — Только Машку не удалось… выставить.
— Раз так — она, наверное, удивительная девушка.
— Удивительная, — кивает Бас. — Чудесная. Самая лучшая.
— Эй-эй! Полегче. Так сладко — слипнется, — смеется Бетанкур.
— Не слипнется — Сашка с помощью трех шоколадок проверял, — ответно смеется Василий. — И вообще — тебе не понять.
— Да где уж мне. А ведь было времечко… Помнишь, как мы тогда в Гренобле…
— Помню! Но если ты когда-нибудь, в присутствии Маши, посмеешь об этом вспомнить…
— Да что я — правил не знаю! — Серж со смехом поднимает ладони в знак понимания. — Ты теперь человек женатый, стало быть — святой отшельник. А чем занят святой человек? Ты, кажется, тренером работаешь?
— Угу, — Литвинский допивает глинтвейн и задумчиво смотрит в сторону барной стойки, раздумывая, стоит ли заказать еще одну порцию. Его собеседник просто оборачивается и подмигивает девушке за стойкой, подняв пустой бокал. Его понимают без слов. Хорошо быть Сержем Бетанкуром.
— А где твои подопечные?
— В шале. Сидят, привязанные к кроватям.
— Шутишь?
— Почти, — ухмыляется Бас. — Это не дети. Это банда. И я себе сегодня устроил вечер свободы. А ты тут что делаешь? Дела? Отдых?
— Второе. Merci, — это уже с мимолетной улыбкой официантке. — Сбежал из Парижа передохнуть и с мыслями собраться.
— Один? Или?…
— Один.
— Стареешь.
— Умнею.
— Все еще держишь оборону против мадам Нинон? Помнится, она была решительно настроена женить тебя на подходящей девушке. Дабы не прервался славный род Бетанкуров и Бобровских. Отступилась от своей идеи?
— Мадам Нинон в ее поступательном движении только бетонная стена остановит. И то — не факт. Она заявила, что не собирается отходить в мир иной, пока я не женюсь. С одной стороны, я, конечно, уже слишком привык к старой перечнице — учитывая, что именно она меня и вырастила. И велик соблазн потянуть с женитьбой лет до пятидесяти. А с другой — иногда ее хочется просто тихо придушить во сне подушкой.
— Достает?
— Не то слово, — вздыхает Серж. — Вот что ты смеешься? Это ни капли не смешно! По возвращении меня ждет очередной кастинг претенденток. Завуалированный под посещение недели высокой моды.
— Бедненький…
— Я всерьез подумываю о том, чтобы пустить слух о моей нетрадиционной сексуальной ориентации,
— Серж запустил пятерню в пепельную шевелюру, а Литвинский совсем громко и неприлично заражал.
— Прости, не сдержался. Не думаю, что это тебе поможет. Просто вместо претенденток будут претенденты.
— Сволочь, — беззлобно прокомментировал этот вредоносный пассаж Бетанкур. — Но ты прав. К тому же, в этом случае я реально рискую проверить на своей шее — так ли тверда трость мадам Нинон, как она утверждает.
— Ты так жалостливо рассказываешь, что хочется прямо подсобить сиротке. Только не знаю — как.
— Сиротке при живых родителях, — буркнул Серж. — Мне только гильотина поможет, я так чувствую. Мне бы, знаешь, — мечтательно, — прикрытие хорошее на ближайшее мероприятие. А то я после последнего собрания акционеров как выжатый лимон. И возьмут меня тепленьким…
— … и под белы рученьки и в ЗАГС, — продолжил за друга Бас. — Точнее, в мэрию. Какое прикрытие? Не понял тебя.
— Да спутницу какую-нибудь. Чтобы мадам Нинон и ее свора претенденток от меня отстали.
— Бетанкур, я не верю, что ты не можешь найти себе спутницу для светского мероприятия!
— Это должен быть, — Серж начал демонстративно загибать пальцы, — во-первых, незасвеченный ранее агент. Во-вторых, одноразовый. В-третьих… А, впрочем, и во-первых и во-вторых достаточно. Мне нужна порядочная, вменяемая и прилично выглядящая мадмуазель, которая спокойно отпустит меня после одного совместно проведенного вечера. Если она будет еще и русскоговорящая, чтобы ублажить мадам Нинон — это будет совсем идеально. Где я такую найду?