В «Архипелаге» этот факт не нашёл отражения, зато он описан в поэме «Дороженька», из которой явствует — чемодан А.И. Солженицына передал смершевцам один из его подчинённых — «Илья»[646].
Как поведал Александр Исаевич Л.И. Сараскиной, после его задержания на командном пункте один из контрразведчиков позвонил «на звукобатарею, приказав собрать» его «личные вещи». «Чемодан с личными вещами по команде с КП собирал ничего не подозревавший ординарец Захаров и благодаря догадливому сержанту Соломину ничего из тех трофеев контрразведка не получила»[647]. После этого А.И. Солженицына привезли на батарею и И. Соломин передал ему чемодан[648].
Это вполне соответствует воспоминаниям сержанта Ильи Соломина. По его свидетельству, однажды к батарее звуковой разведки подъехала чёрная «эмка», из которой вышли два офицера-контрразведчика и, забрав с собой Александра Исаевича, уехали. Через некоторое время офицеры вернулись и потребовали вещи А.И. Солженицына. Уложив их в чемодан, И.И. Соломин передал его контрразведчикам. При этом у И.И. Соломина не возникло даже подозрения, что его командира арестовали. Произошедшее он оценил как отъезд А.И. Солженицына для выполнения какого-то задания[649].
Из «Архипелага» мы знаем, как во время обысков срывали обои, разбивали сосуды, взламывали полы[650]. Почему же, если А.И. Солженицын действительно был арестован, офицеры-смершевцы вопреки поступившему из Москвы приказу не стали производить обыск на его батарее и доверили сбор его личных вещей ординарцу? Неудивительно поэтому, что у И.И. Соломина остались и письма, которые получал А.И. Солженицын, и его рукописи. Всё это он затем после демобилизации передал Н.А. Решетовской.
«На другой день после ареста, — пишет Александр Исаевич, — началась моя пешая Владимирка: из армейской контрразведки во фронтовую отправлялся этапом очередной улов. От Остероде до Бродниц гнали нас пешком»[651].
Когда арестованные были построены, «сержант татарин» приказал Александру Исаевичу взять свой чемодан. Как же реагировал на это арестованный комбат? «Я — офицер. Пусть несёт немец»[652]. И «сержант татарин» приказал «немцу» нести чемодан А.И. Солженицына. «Немец, — вспоминал Александр Исаевич, — вскоре устал. Он перекладывал чемодан из руки в руку, брался за сердце, делал знаки конвою, что нести не может. И тогда сосед его в паре, военнопленный, Бог знает, что отведавший только что в немецком плену (а может быть, и милосердие тоже), — по своей воле взял чемодан и понёс. И несли потом другие военнопленные, тоже безо всякого приказания конвоя. И снова немец. Но не я»[653].
В Бродницах, где находилась контрразведка 2-го Белорусского фронта, Александр Исаевич, по его словам, провёл трое суток[654]. Если А.И. Солженицына арестовали 9 февраля, ночь с 9 на 10-е он провёл в Остероде, 10-го из Остероде отправили в Бродницы, а в Бродницах он провёл трое суток, получается, что или в дороге он провёл более суток[655]', или из Бродницы его отправили далее 13 февраля. Однако 14-го он ещё был там.
«Арест, — писал К.А. Столяров, — был произведён 9 февраля, однако оформление бумаг на 2-м Белорусском фронте несколько задержалось — они датированы 14 февраля»[656]. Что это за бумаги, названный автор не указал, но две из них можно назвать точно: это протокол об аресте и протокол об обыске[657]'.
«В [следственном] деле, — писал Б.А. Викторов, — есть список, отобранного у Солженицына при аресте. В нём записаны: портрет Троцкого, портрет Николая II, дневник»[658]. Неужели командир батареи, советский офицер носил в своей полевой сумке портреты не только свергнутого царя — «Николая Кровавого», но и «врага народа» Л.Д. Троцкого, обвинявшегося в связях с гестапо? И почему Б.А. Викторов «забыл» назвать другие «вещественные доказательства», об изъятии которых писал сам А.И. Солженицын («резолюция № 1», рукописи рассказов, размышления)?
В «Архипелаге» А.И. Солженицын даёт яркое описание того, как перевозили заключённых: переполненные вагоны, грязь, холод, отсутствие воды, голодный паёк, грубость конвоя и т. д.[659] А как этапировали его самого?
651
Там же. С. 121. По другому утверждению А.И. Солженицына, в Остероде он провёл сутки (Там же. С. 21–22).
655
Бродницы — это, видимо, Бродница, Куявско-Мороского воеводства, сейчас 28 тыс. жителей, примерно в 60 км. южнее города Оструда. Пешком даже без остановок требовалось не менее 15–20 часов.
657
Основанием для такого предположения служит то, что в описании ареста А.И. Солженицына на командном пункте факт составления подобного протокола отсутствует.
658
Ключенков А. Александр Солженицын: реабилитация // Советский воин. 1990. № 2. С. 23, 82.