Участник группы Александра Ульянова П. Андреюшкин, чьё письмо, содержащее фразу о терроре, привело к раскрытию готовившегося покушения на Александра III, мог не знать о существовании перлюстрации[710], а Александр Исаевич этого не мог не знать, так как на всех конвертах, уходящих во время войны из армии, ставился штамп «Проверено военной цензурой»[711].
Я не знаю, как это делалось во время войны, но когда в 1970 г. я был призван в армию, то во время пребывания на курсах молодого бойца (так назывался период с момента прибытия в часть до принятия присяги) с нами была проведена специальная беседа о необходимости хранить военные тайны, в ходе которой было сообщено, что все солдатские письма проходят цензуру.
Понимая, что некоторым читателям известен данный факт, А.И. Солженицын дополняет свою версию утверждением, будто бы он думал, что военная цензура контролирует только военные тайны[712], и почему-то полагал, что к своим обязанностям она относится формально[713]. Между тем нетрудно понять, что, обнаружив письмо с антисоветскими высказываниями, цензор обязан был обратить на него внимание, в противном случае его могли обвинить в сокрытии криминальной информации со всеми вытекающими для него самого последствиями — статья 58–12 Уголовного кодекса РСФСР (недонесение)[714].
Из беседы с Н.Д. Виткевичем:
— Переписка велась через полевую почту. Неужели не боялись?
— Она же имела конспиративный характер.
— Ваша конспирация была слишком прозрачной.
— Ну… думали, свобода слова.
— У нас?
— Нам всё равно нечего было терять. Смерть постоянно висела над нами.
— У Вас может быть, но Александр Исаевич был далеко от передовой.
Новое затруднение с ответом.
— Ну… просто лезли на рожон»[715].
В чём же заключалась конспиративность этой переписки?
Если верить её корреспондентам, несмотря на «ребяческую беззаботность», у них хватило ума не упоминать И.В. Сталина своим именем. В беседе со мной 8 января 1993 г. Н.Д. Виткевич заявил: «Сталина мы называли Пахан»[716]. О том, что в своей переписке они «поносили Мудрейшего из Мудрейших», «прозрачно закодированного» ими «в Пахана», А.И. Солженицын пишет как в «Архипелаге»[717], так и в автобиографической поэме «Дороженька»[718]. В этом он пытался уверить С. Говорухина[719]. Об этом же со слов Александра Исаевича пишет и Л.И. Сараскина[720].
Тому, кто хоть немного знаком с той эпохой, трудно представить себе критическую переписку о И.В. Сталине, в которой последний фигурировал бы под своей фамилией. Ещё более невероятно обозначение его в подобной переписке кличкой «Пахан». И дело не только в настроениях и условиях того времени. Если бы И.В. Сталин действительно упоминался в переписке под такой кличкой, то, независимо от её содержания, тогда этого было достаточно для привлечения авторов писем к ответственности, так как подобная кличка означала не только оскорбление верховного главнокомандующего, главы партии и государства, но и характеристику существовавшего политического строя как преступного по своему характеру. Абсурднее конспирацию вряд ли можно вообразить. Поэтому все утверждения на этот счёт не заслуживают ни малейшего доверия.
Что же было криминального в переписке Н.Д. Виткевича и А.И. Солженицына? Если вернуться к приведённому ранее тексту «Постановления» об аресте, то в нём фигурировали фрагменты солженицынских писем, содержавшие критику И.В. Сталина как теоретика.
Стремясь получить на этот счёт более полное представление, я в одной из бесед с Н.Д. Виткевичем специально задал ему вопрос о содержании переписки:
— О чём писали?
— Критиковали военное руководство.
— И всё?
— И всё.
— А теоретические вопросы затрагивали?
— Может быть».
Здесь Николай Дмитриевич испытал некоторое затруднение и ничего более о переписке вспомнить не смог. В черновой записи у меня отмечено: «Уходит от вопросов»[721].
Оказывается, один из корреспондентов не только плохо помнил содержание переписки, из-за которой оказался за колючей проволокой, но и характеризовал его иначе, чем постановление об аресте.
710
Александр Ильич Ульянов и дело 1 марта 1987 г.: Сборник, составленный А.И. Ульяновой-Елизаровой. М.-Л., 1927. С. 357.
711
Запись беседы с военным историком В.М. Лурье. С.-Петербург. 10 октября 2002 г. По телефону // Архив автора.
713
Солженицын А.И. Телеинтервью компании Останкино (Интервью ведет Станислав Говорухин). Кавендиш, 28 апреля 1992 // Солженицын А.И. Публицистика. Т. 3. Ярославль, 1997. С. 378.
714
РСФСР. Уголовный кодекс. Официальный текст с изменениями на 1 сентября 1943 г. и приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1943. С.
719
Солженицын А.И. Телеинтервью компании «Останкино» (интервью ведёт Станислав Говорухин). Кавендиш. 28 апреля 1992 гг. / Солженицын А.И. Публицистика. Т. 3. 1997. Ярославль.