Проблема была еще и в том, что даже возьми где-нибудь новое немецкое правительство миллион-другой лишних новобранцев-добровольцев, их уже практически нечем было вооружать. Не хватало буквально всего начиная от формы и заканчивая оружием. Что там говорить, если даже банальных Маузеровских карабинов, которые в лучшие времена немецкая промышленность могла производить миллионами штук, не хватало на всех призывников. Про более сложное автоматическое оружие и говорить нечего. Ну и конечно самолеты, танки, артиллерия, боеприпасы, топливо, продовольствие — список того в чем вермахт нуждался для продолжения войны был денным. Очень длинным.
В такой ситуации немецкое правительство через своего посла в Швеции запросило остановку боевых действий для проведения мирных переговоров. Рейхспрезидент Вицлебен был готов взять на себя позор нового Версаля, лишь бы спасти хоть что-то и не допустить полного уничтожения страны. Пока еще вражеские танки не пересекли собственно границу Рейха и еще было что спасать.
Глава 2
— Давайте не будем ходить вокруг да около, — посол Советского Союза в Швеции устало потер глаза и откинулся на спинку стула. Илья Семенович Чернышев лишь несколькими месяцев назад сменил на посту в Стокгольме саму Коллонтай, которой возраст и пошатнувшееся здоровье уже не позволяли полноценно исполнять возложенные на нее обязанности. Молодому дипломату при этом было всего тридцать пять лет, и он, откровенно говоря, совсем не чувствовал себя готовым вести переговоры с противником о возможном заключении перемирия. — Что вы хотите предложить Советскому Союзу? Говорите прямо, у меня данный разговор не вызывает ни капли удовольствия.
Посол Третьего Рейха на такую резкую отповедь только поморщился. Ему самому совершенно не доставляло удовольствие полученное из Берлина задание. Вот только выбора особого не было. Дабы не привлекать лишнего внимания, первый раунд переговоров, насквозь неофициальный и предварительный, было доверено провести уже работающим в Швеции дипломатам. Прилет в северную столицу таких фигур как Молотов или Шулленбург в данных обстоятельствах был бы слишком заметным и мог быть истрактован только одним способом. Чего было не нужно ни Германии, ни Советскому Союзу.
— Хорошо, — чуть помедлив согласился Ганс Томсен, куда более опытный дипломат нежели его сегодняшний визави. Ну и позиция у него была куда более слабая, что тоже не добавляло немцу настроения. Это большевицкий посол мог просто впрямую задать вопрос о цели встречи, ему же приходилось лавировать. — Новое правительство Германии заинтересовано в поиске путей по прекращению боевых действий между нашими странами и возможно к возврату status quo ante bellum. Правительство рейхспрезидента фельдмаршала Вицлебена в случае согласия Москвы согласно в качестве жеста доброй воли отвести войска и на рубежи признанных государственных границ.
Сами переговоры — или правильнее было бы их назвать предварительными консультациями — проходили на территории предоставленной шведским правительством. Шведы ежедневно возносили молитвы в небеса — Христу или Одину, тут уж не известно — за то, что в дни наиболее громких побед Третьего Рейха не поддались на посулы и не вступили в войну на стороне, казалось бы, победителя. Теперь же официальный Стокгольм — получивший еще и ко всему прочему советизированную Финляндию под боком — из кожи вон лез дабы показать проснувшемуся красному медведю, что не имеет с Германией вообще ничего общего. Не желая попасть под стальной каток русских танков, Шведы уже в январе 1946 года практически полностью прекратили торговлю ресурсами с своим главным до того экономическим партнером, что стало еще одним гвоздем в крышке гроба немецкой промышленности.
— Этого мало, — покачал головой Чернышев. — Советские войска выйдут на линию государственной границы в течение нескольких месяцев, до полугода, и это объективная реальность. Москва готова принять безоговорочную капитуляцию немецких войск и гарантировать, что на территорию Германии не ступит нога ни одного англичанина. Это максимум, на что мы можем пойти.
От этих слов у Томсена едва заметно дернулась щека. Дипломат многое повидал на своем жизненном пути, и пробить броню его невозмутимости было не так-то просто. Но у русского получилось. Почти. После событий августа-сентября 1945 года, после обмена болезненными ударами и уничтожения Лондона шансы на то, что островитяне будут к немцам снисходительны виделись исчезающе мизерными. Во всяком случае, пока у власти был Черчилль, для которого вопрос уничтожение Германии был вопросом личным.